Шведский экономист Андрес Ослунд написал новую книгу, которая называется «И последние станут первыми: финансовый кризис в Восточной Европе» (2011). Написать такую книгу и назвать ее подобным образом, по собственному признанию автора, его побудило то, насколько отдельные страны Восточной Европы успешно преодолели последствия мирового финансово-экономического кризиса.

По признанию самого А. Ослунда, «вопрос о девальвации являлся ключевым при рассмотрении выхода этих стран из кризиса». В частности, МВФ рекомендовал странам Балтии и Болгарии, которые имеют валютные режимы с еще более жестко фиксированными курсами национальных валют, чем Беларусь, осуществить разовые девальвации. Однако вместо этого этим странам удалось сократить госрасходы и даже договориться с нанимателями и профсоюзами о временном понижении заработных плат.

В результате удалось понизить производственные расходы, повысить конкурентоспособность продукции, решить проблему со счетом по текущим операциям, не прибегая к девальвации. Этим странам удалось сделать то, что не удается сделать многим старым членам ЕС (Греции, Испании, Португалии, Италии). Они показали пример этим странам и опровергли пессимистичные доводы экономистов, которые говорили, что таким путем нельзя выйти из кризиса, так как неминуемо возникнут социальные волнения и правительствам этих стран трудно будет удержаться у власти.

Однако властям в итоге удалось консолидировать общество, убедить граждан временно потерпеть в счет будущих благоприятных перспектив. В итоге удалось выйти из кризиса без девальвации национальных валют, без снижения покупательной способности доходов населения и без понижения его жизненного уровня. Поэтому, как отмечает А. Ослунд, «я понял, что нужно писать книгу как можно скорее, чтобы извлечь уроки из этой истории, пока она не выветрилась из памяти людей» [с. 137].

Между тем, страны Балтии показали пример выхода из кризиса не только старым членам ЕС, но и Беларуси. Тем более, что многие наши пропагандисты подтрунивали на сокращением госрасходов в той же Литве, когда правительство этой страны понижало даже пенсии. Многие официальные СМИ «смаковали» те социальные протесты, которые происходили у наших соседей. Однако они смогли избежать девальвации, а мы нет. Они смогли удержать относительно высокую заработную плату, а мы по этому главному показателю функционирования национальной экономики – были отброшены как минимум на 5 лет назад, и это падение, по всей видимости, еще не закончилось. Поэтому будет полезным рассмотреть отдельные положения этой книги в преломлении на тот валютный кризис, который протекает в настоящее время в Беларуси.

Фиксированный обменный курс при особенностях белорусской экономической модели – это погибель

В Беларуси с 2002 и вплоть до 2011 г. (примеч. за исключением вынужденной девальвации в 2008 г., которая была списана на влияние мирового финансового кризиса – В.А.) была предпринята попытка держать валютный режим в виде фиксированного обменного курса белорусского рубля.

Этот валютный режим, как отмечает и А. Ослунд, имеет ряд недостатков. Во-первых, он абсолютно бессилен по отношению к росту (долларовых) цен и зарплат, что ведет к снижению конкурентоспособности (примеч. Ослунд так и сказал о таком режиме: “снижает конкурентоспособность, так как не препятствует росту цен и зарплат” [с. 124]). Во-вторых, «в условиях кризиса национальной валюты с фиксированным обменным курсом создается угроза для стабильности банковской системы и риск возникновения долгового кризиса». Что собственно сейчас и наблюдается в Беларуси.

Ослунд: структурные реформы – наилучшее решение проблемы отрицательного сальдо

Самая главная ошибка белорусских властей, которая привела к параличу валютного рынка, – это предвыборное административное увеличение зарплат до $500 и увеличение в 4 раза финансирования госпрограмм – в условиях имеющейся ключевой проблемы экономики – наличия нарастающего отрицательного сальдо по счету текущих операций и соответствующего ему нарастающего внешнего долга.

Вторая ошибка – искусственное поддержание на протяжении ряда лет (примеч. с 2002 г. и вплоть до сегодняшнего дня, несмотря на 2 вынужденные разовые одномоментные девальвации в 20% и 56%. – В.А.) стабильности курса белорусского рубля. В условиях относительно высокой инфляции это привело к переоцененности белорусского рубля по отношению к иностранным валютам и к снижению конкурентоспособности белорусской продукции. Правда эта вторая ошибка могла быть не столь существенной, если бы удалось добиться снижения заработных плат или хотя бы отказаться от искусственного (за счет административных мер) повышения заработных плат, особенно в период обострения проблемы со счетом текущих операций.

Ведь, как отмечает Ослунд, “кризис счета текущих операций вовсе необязательно требует девальвации. Девальвация увеличивает бремя внешнего долга, ставит под угрозу банковскую систему страны, втягивает страну в порочный круг инфляции и девальвации”. Альтернативой девальвации могло бы стать – «проведение структурных реформ, снижение производственных издержек, и лучше всего напрямую – сократив зарплаты, цены и государственные расходы». Поэтому А. Ослунд считает «проведение структурных реформ – первым и наилучшим решением проблемы отрицательного сальдо по счету текущих операций».

Однако как раз структурные реформы белорусские власти проводить и не намерены. В последнее время, Президент Республики Беларусь говорил об этом не единожды, указывая на разные причины такого решения. Такие реформы, как выразился Президент, – “это реформы на разрушение». На проведение таких реформ, по мнению Президента, “требуется несколько десятилетий и большое финансирование (порядка $1 трлн.)” [из пресс-конференции А.Г. Лукашенко СМИ 17.06.2011].

Поэтому белорусские власти все же избрали второй путь решения проблемы с отрицательным сальдо по счету текущих операций – это девальвацию. И хотя в настоящее время власти полагают, что курс белорусского рубля к доллару в размере Br5 тыс. – это есть тот обменный курс, который позволит повысить конкурентоспособность белорусских товаров и сбалансировать внешнюю торговлю страны, и что на этом нужно остановиться, но тем не менее вполне очевидно, что при отсутствии реальных структурных реформ, этого не будет достаточно. Власти очень скоро поймут, что без проведения дальнейшей девальвации не обойтись.

Интересно на этот счет выразился А. Ослунд: «Девальвация является вторым наилучшим решением только тогда, когда у правительства нет политической воли на прямое сокращение издержек в экономике, поскольку девальвация позволяет уклониться от необходимости проведения структурных реформ» [с. 119].

Как будто о Беларуси сказано.

МВФ многим советует осуществлять девальвацию, но не все на это соглашаются

Как отмечает А. Ослунд, «представление о том, что считать идеальной политикой валютных курсов со временем радикально меняется». Еще вчера считалось, что «переоценка национальной валюты приводит к большому дефициту счета текущих операций и накоплению большого внешнего долга», и что «такие дисбалансы можно выправить только с помощью девальвации, как это было, например, в Таиланде, Индонезии, Малайзии и Южной Корее в 1997-1998 гг., в России в 1998 г. и в Аргентине в 2001 г.». Однако А. Ослунд указывает, что «это некорректная выборка из новейшей истории денежного обращения», что «в мире немало валют, особенно в небольших странах, которые привязаны к другим валютам» достаточно продолжительное время и это не только не мешает им в развитии, но наоборот, позволяет экономикам этих небольших стран успешно развиваться.

Так, несмотря на рекомендации МВФ ни одна из восточноевропейских стран с фиксированным курсом не пошла на девальвацию. Несмотря на заявления многочисленных скептиков в этих странах (примеч. речь идет прежде всего о Литве, Латвии и Болгарии. – В.А.) властям удалось найти компромисс с населением и добиться сокращения госрасходов, снизить производственные издержки и повысить конкурентоспособность местной продукции.

Кроме того, А. Ослунд приводит примеры Барбадоса и Дании, которые успешно привязали свои национальные валюты соответственно к доллару и евро, и это помогло этим странам сформировать более эффективные экономики по сравнению с соседними странами, которые пошли на девальвацию своих национальных валют. Приведем этот кусок из книги А. Ослунда целиком.

«Экономисты из Стэнфордского университета Питер Блэр Генри и Конрад Миллер утверждали, что экономика Барбадоса более успешна, чем экономика Ямайки именно потому, что Барбадос привязал свою валюту к американскому доллару в 1975 г. и удерживает этот режим на протяжении 35 лет. В 1991 г. страну поразил серьезный кризис счета текущих операций, и «МВФ рекомендовал девальвировать национальную валюту», но «барбадосцы этому совету не последовали». «Вместо девальвации правительство начало переговоры с работодателями, профсоюзами и рабочими, в результате которых и 1991 г. было подписано трехстороннее соглашение о ценах и зарплатах», по которому «рабочие и профсоюзы согласились на единовременное снижение ставок заработной платы на 9%. Сокращение зарплат помогло восстановить конкурентоспособность экономики и прибыльность бизнеса. Экономика быстро пошла на поправку». В отличие от Барбадоса Ямайка неоднократно девальвировала свою валюту, что позволяло ей удерживать низкие издержки производства без проведения структурных реформ. Неудивительно, что экономика Барбадоса более эффективна.

Дания привязала свою крону к немецкой марке в 1982 г. И эта привязка сохраняется до сих пор, спустя 28 лет. Это заставило Данию ужесточить фискальную политику и провести радикальные либеральные реформы в экономике на 10 лет раньше Швеции и Финляндии, которые предпочитали реформам девальвации. В результате темпы экономического роста в Дании выше, чем в Швеции» [с. 116].

При этом не хотелось бы быть не правильно понятым. Все это говорится не для того, чтобы сказать, что девальвация белорусского рубля с начала текущего года в размере свыше 70% – это ошибка. Отнюдь нет. Более того, судя по всему этой девальвации недостаточно, и белорусский рубль по-прежнему переоценен. В Беларуси имеет место перманентный экономический кризис вследствие нереформированности белорусской экономики, который вытекает из системного кризиса советской административно-командной плановой экономики. Как не скрывай, а застойные явления в экономике все равно проявляются. Все проконтролировать нельзя даже в такой модели ручной управляемой экономики, какая имеет место в Беларуси. Например, нельзя напечатать доллары и евро, а значит невозможно при наличии системных проблем в экономике обеспечить конвертируемость национальной валюты.

Здесь речь идет о том, что если бы этих проблем было меньше и они не носили системного характера (как например, в странах Балтии), то преодоление последствий мирового финансового кризиса, о котором говорит Президент и его команда, можно было бы осуществить либо вообще без девальвации, либо без такой глубокой девальвации белорусского рубля, которая произошла. Речь наконец идет о том, что обеспечение стабильности национальной валюты, которое входит в компетенцию Национального банка Беларуси и которое прописано Конституцией, – это определенное благо, на которое вправе рассчитывать население и субъекты хозяйствования. Но чтобы обеспечить эту стабильность белорусского рубля, власти должны проводить более ответственную экономическую политику. То есть в нынешней ситуации – это невозможно, но вообще – так должно быть. Если национальная валюта введена, то она должна быть стабильной. Корректировка может производиться только в крайних безвыходных ситуациях. Большинство экономических чудес, например, в Германии или в Японии после II-й мировой войны были достигнуты не в малой степени за счет стабильности национальных валют этих стран по отношению к другим валютам. В Германии в 1946 году был даже принят закон, запрещавший властям предпринимать какие-либо меры, которые могли бы привести к обесценению немецкой марки.

Здесь я продолжаю придерживаться точки зрения Р. Дорнбуша, которая была изложена в моей книге, а именно: "В экономической теории развитых стран доминирует позиция, что валютный курс должен быть стабильным и регулирование его, с целью повышения конкурентоспособности экспортеров и выравнивания платежного баланса страны, недопустимо и вредно, так как надо заниматься наведением порядка в «доме», вместо перераспределения валютных ресурсов, вторгаясь в функциональную сферу рынка. Считается, что стабильный валютный курс – это низкая инфляция и низкие процентные ставки по кредитам. Таким образом, это приход инвестиций и повышение экономической активности – рост производства и соответственно экспорта. Экономика не может развиваться без инвестиций, как не возможен без них и долговременный устойчивый экономический рост. Для привлечения инвестиций одно из главных условий – ценовая и валютная стабильность. Девальвация национальной валюты расценивается как ущербность национальной экономики, показывающая инвесторам о наличии в ней структурных проблем. Как факторы нестабильности воспринимаются инвесторами разговоры о денежной эмиссии для покрытия дефицита государственного бюджета и об установлении допустимых диапазонов колебания валютного курса национальной валюты. Снижение налогов и снижение процентных ставок по кредитам – источники реального экономического роста. Правда, это приводит потребление населения и доходы предприятий в соответствие с реальными возможностями, но таков коммерческий смысл рыночной экономики" (Колупаев (Акулич) В.А. Международные валютные отношения. Интеграция Беларуси в мировую валютную систему. Минск. 2003. С. 77).

Резюме Андреса Ослунда 

Самым примечательным в  этой истории  было то, как эти страны выкарабкивались из кризиса. Наиболее пострадавшие страны – Литва, Латвия и Эстония – отказались девальвировать свои валюты и вместо этого провели внутреннюю девальвацию, сократив государственные расходы, включая зарплату в государственном секторе. Им удалось свести к минимуму темпы инфляции и быстро превратить крупные дефициты текущего счета в значительные профициты. Политически фрагментированные парламенты восточноевропейских стран, избираемые на основе пропорциональной системы, позволяли быстро менять правительство, когда находящееся у власти очевидно не справлялось.

Автор: Владимир Акулич

Источник: ЭКОНОМИКА.BY