Белорусский экономист, государственный деятель, публицист.
Родился 9 ноября 1896 года в деревне Калодница Сеннинского повета Могилевской губернии (сейчас в Крупском районе). С 1924 г. был заместителем Витебского губернского исполнительного комитета. В апреле 1924 г. вместе с И. Адамовичем подписал акт о присединении Витебской губернии к Беларуси. Народный комиссар земледелия Беларуси в период 1924-1929 гг. В 1929 г. являлся заместителем председателя Государственной плановой комиссии, членом Экономического совета БССР.
Автор многочисленных статей на тему реорганизации сельского хозяйства Беларуси. Поддерживал тесные научные связи с белорусскими учеными-экономистами (А. Смоличем, И. Кисляковым, Г. Горецким). Был председателем сельскохозяйственной секции Института Белорусской Культуры, затем председателем Научного совета БелНИИ сельского и лесного хозяйства. Фактически именно Д. Прищепов ставил практические задачи перед белорусскими учеными-экономистами, поскольку сельское и лесное хозяйство являлись в то время главными отраслями народного хозяйства. Авторы обвинительных статей в начале 1930-х годов называли Д. Прищепова “белорусским Столыпиным”. И это было недалеко от правды. За пять лет своего наркомовского управления Д. Прищепов успел переселить на хутора почти столько же крестьян, сколько их было переселено за все время проведения столыпинской реформы. В обвинительных статьях, а также в народе, закрепилось также понятие “прищеповщина”, которым называли идеологию его аграрной политики. Д. Прищепов являлся также одним из разработчиков и реализации так называемой концепции “Беларусь-Дания”.
Был обвинен в правом уклоне и в сентябре 1929 г. снят со всех должностей. Был арестован 19.7.1930 по делу “Союза освобождения Беларуси”. Осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Отбывал наказание на строительстве Беломорско-Балтийского канала. В июне 1937 г. был освобожден, а в августе того же года повторно арестован и переправлен из Магадана в Минск. 20.11.1939 г. приговорен к высшей мере наказания. Умер 31 января 1940 года в тюремной больнице.
Прышчэпаў Зміцер (1896-1940) – эканаміст, дзяржаўны і палітычны дзеяч. Нарадзіўся 21 лістапада 1896 года ў вёсцы Калодніца цяперашняга Крупскага раёна, за два кіламетры ад возера Сялява. У сакавіку 1924 года разам з А. Адамовічам падпісаў акт пра далучэньне Віцебскай губерніі да БССР. Са снежня 1924 па верасень 1929 года быў Наркамам земляробства. У гэты ж час з’яўляўся старшынёй сельскагаспадарчай сэкцыі Інбелкульта. Ягоная пазіцыя ў аграрнай палітыцы ў абвінаваўчых запісах НКУС атрымала назву “прышчэпаўшчына”. Паводле ацэнкі Бюро ЦК КП(б)Б “асноўныя ідэі яе тэорыі і практыкі заключаліся ў стаўцы на развіццё хутарской сістэмы і абароне інтарэсаў кулацкіх гаспадарак, падпарадкаванні кааперацыі, сельгаспадарчага крэдыту, падаткавай палітыкі патрэбам заможных пластоў вёскі, згортаванні калгаснага і саўгаснага будаўніцтва” . Бальшавікам гэтага хапіла, каб абвінаваціць Прышчэпава ў правым ухіле і звольніць яго з пасады Наркама земляробства (ў верасьні 1929). 19.7.1930 г. арыштаваны па справе прыдуманага “Саюза вызваленьня Беларусі”, 18.3.1931 г. асуджаны на 10 гадоў зняволення. Адбываў пакаранне на пабудове Беламорска-Балтыйскага канала, затым у Поўнач-усходлогу. У чэрвені 1937 г. вызвалены, а 13 жніўня гэтага ж году арыштаваны ў Магадане. У студзені 1939 г. этапіраваны ў Мінск. 20.11.1939 г. прыгавораны да вышэйшай меры пакараньня. Памёр у турэмным шпіталі 31 студзеня 1940 года. Рэабілітаваны толькі ў 1988 годзе.
Аграрная рэформа З. Прышчэпава. Наркамзем у навукова-даследчых устаноў замаўляў эканамічныя доследы, адпаведныя тым пераўтварэнням, што праводзіў на сяле. З. Прышчэпаў узначальваў сельскагаспадарчую секцыю Інбелкульта, у 1924-27 гг. быў нават правадзейным членам (г.зн. акадэмікам) Інбелкульта. Фактычна на Наркамзем працаваў Беларускі НДІ сельскай і лясной гаспадаркі, а таксама Беларуская сельскагаспадарчая акадэмія ў Горках.
Бадай цэнтральнай у абгрунтаванні і сутнасці аграрнай рэформы З. Прышчэпава была праца Я. Кіслякова “Пасёлкі”.
Экономические взгляды Д.Ф. Прищепова. Отрывки из книги “Бусько В.Н. Экономическая мысль Беларуси в период НЭПа (1920-е годы). Минск. 2000. 280 с.”, которые посвящены анализу трудов и выступлений Д.Ф. Прищепова:
Активным сторонником расширения рамок рыночных отношений в белорусской деревне являлся Д. Прищепов. На VII Всебелорусском съезде Советов он обосновал эту необходимость следующим образом "Если не развернуть эти рамки, а это все рамки капиталистических отношений: наем рабочей силы, аренда и т.д., ... то старые отношения окажутся для нас очень узкие, это грозит дальнейшему развитию сельского хозяйства" [485]. Проанализировав состояние белорусской деревни, он заключил, что как бы не развивалась кооперация и совхозы, если не изменить производственных отношений крестьянских хозяйств, не научить их работать в рыночных условиях, успешно совершенствовать сельское хозяйство в БССР невозможно (C. 151).
(…)
В условиях расширения рамок рыночных отношений в белорусской деревне Д. Прищепов выступил за существенное увеличение максимальных норм землепользования при обосновании "Основных начал мелиоративного кодекса", ведя речь о распределении земли на мелиорируемых землях. Он задавал своим оппонентам вопрос: что лучше – сдавать болота иностранному капиталу в концессии или самим их культивировать, давая возможность белорусским крестьянам получать доход? Свою позицию Д. Прищепов также связал с решением проблем накопления, использования свободных средств у крестьянства (С. 175).
(…)
Подробнее проблему расслоения крестьянства в экономической мысли БССР осветили Н. Филлипов и Д. Прищепов [397; 515]. Особое значение имеет анализ Д. Прищепова, поскольку он осуществил его по большому количеству показателей: размеру посевов, живому и мертвому инвентарю, типам травосеяния и технических культур, размерам аренды земли. По нашему мнению, метод, примененный Д. Прищеповым был близок методу специальной комиссии, созданной по решению ЦКК РКИ СССР под руководством Я.А. Яковлева. Эта комиссия для характеристики различных групп крестьянства использовала такие показатели, согласно которым мощность хозяйств определяется по площади посевов, размерам средств производства, наличию аренды и т.д. [574]. Расчеты Д. Прищепова опровергли утверждение "новой оппозиции" о кулацкой опасности, поскольку 95,7% рабочего скота, принадлежало бедняцким и середняцким хозяйствам.
Анализ изучения процессов социально-экономического развития белорусской деревни и расслоения крестьянства показывает тесную связь с разработкой аграрной политики в целом. Об этом можно судить по высказываниям Д. Прищепова, А. Криницкого и И. Адамовича.
На X съезде КП/б/Б прозвучали обвинения в адрес Д. Прищепова и возглавляемого им наркомата земледелия за чрезмерную помощь зажиточным крестьянам и культурным хозяйствам. Подобного рода обвинения Д. Прищепов связал с преобладанием в белорусской деревне потребительской, а не производственной точки зрения, говоря "если я мол в лаптях, значит все должны быть в лаптях" [487, 386]. Тем самым у наркома земледелия республики просматривалась мысль о низком уровне производства как корне формирования в отечественном сознании враждебного отношения к дифференциации населения по доходам (С. 177).
(…)
Сторонники поселковой формы (И. Муравский, Д. Прищепов, С. Гельтман, И. Кисляков, Р. Бонч-Осмоловский и многие другие [318; 391; 392]). Аргументы сторонников этой формы сводились к приближению крестьянина к земле, воспитанию чувства хозяина, развязыванию инициативы, особенно в севообороте. Многие из них в качестве положительного примера приводили опыт Дании и Пруссии (Д. Прищепов). В целом сторонники поселковой формы преобладали в экономической мысли БССР и вся аграрная политика с точки зрения землеустройства была направлена
на переход крестьянских хозяйств на поселки.
Характерной особенностью хода обсуждения оптимальных форм землепользования в экономический мысли БССР, на наш взгляд, являлось повсеместное отрицание введения общины, что особенно видно по работам Д. Прищепова. Община, на его взгляд, есть главный тормоз в развитии производительных сил деревни, ибо при таком порядке производятся постоянные переделы земли, господствует уравниловка, сковывается инициатива крестьян, чересполосица. Самостоятельным аргументом являлся исторический фактор, ибо в Беларуси традиционно господствовала участково-подворная форма крестьянского землепользования (С. 181).
(…)
Стимулирующая роль сельскохозяйственного налога. Наиболее полно этот вопрос осветил Д. Прищепов. Давая оценку правительственному проекту сельхозналога на 1926-1927 гг., он отнесся к нему отрицательно, мотивируя свою позицию отсутствием в этом проекте связи с общей экономической, в том числе налоговой политикой. Другим негативным моментом проекта Д. Прищепов считал отсутствие связи налогообложения с перспективами развития сельского хозяйства республики, заложенными в плане восстановления сельского и лесного хозяйства БССР. Так, по его утверждению, овцеводство в условиях БССР следует облагать налогом вследствие его невыгодности, тогда как налог на скотоводство, напротив, надо снизить, чтобы тем самым стимулировать развитие этой отрасли в республике. Регулирующий принцип налогообложения проявился и в его предложении снизить размер налога при переходе крестьянских хозяйств на поселковую форму землепользования, которая, как показано ранее, правительством была признана наиболее эффективной формой землепользования в местных условиях. С учетом вышеизложенных подходов Д. Прищепов оценил подготовленный правительством проект, в котором явно преобладает административно-фискальный характер налогообложения. "Наша же главная задача, – обосновывал он, – сделать так, чтобы сельскохозяйственный налог не только давал деньги, но и стимулировал развитие в зависимости от направления сельского хозяйства" [486, 154] (подчеркнуто нами - В.Б.). Тем самым, во взглядах Д. Прищепова четко просматривалась мысль о необходимости и важности при налогообложении учета стимулирующей роли налогов в тех направлениях, которые государством признаны приоритетными (С. 192).
(…)
Против предложений запретить кредитовать зажиточных крестьян выступил Д. Прищепов на 13 конференции КП/б/Б [276]. С методологической точки зрения привлекает внимание его аргументация. С одной стороны, свою позицию он увязал с ограниченностью государственных ресурсов и если их направить только беднякам, то все равно даже на бедняков не хватит. С другой стороны, на его взгляд, кредитование должно строиться на привлечении паевых капиталов, которые имеются у зажиточных слоев. И, наконец, мысль Д. Прищепова о способе легализации частного капитала. Всего по БССР, по его расчетам, было выдано кредита на 40 тыс. руб. золотом, а сколько на ростовщических условиях зажиточные крестьяне, минуя кредитные товарищества, дают нуждающимся, никто не знает. Аргументы Д. Прищепова, приведенные еще в 1920-е годы по привлечению частного капитала в кредитные учреждения, весьма созвучны нынешним дискуссиям в экономической литературе Беларуси по легализации этого капитала.
Позицию Д. Прищепова, Н. Аксючица и других сторонников возможности кредитования зажиточных слоев белорусского крестьянства подверг критике председатель Витебского окрисполкома И. Адамайтис [452]. Он исходил из понимания основной задачи сельхозкредита – оказания помощи беднякам, тогда как в реальной жизни, по его утверждению, они ссуд не получают вследствие отсутствия у них материального обеспечения возврата кредита (С. 195).
(…)
Прагматичный подход, основанный на изучении опыта кооперативного строительства в БССР был характерен и для Д. Прищепова, который на 2 сессии ЦИК БССР (1924 г.) вскрыл такие недостатки сельхозкооперации как незначительность паевых взносов крестьян, торгово-закупочный уклон, недостаточность собственных капиталов. Но самым существенным недостатком он назвал забывание руководителями основного положения кооперативного строительства, состоящего в том, что "кооперация должна строиться снизу, а начали ее строить сверху" [170]. (С. 214)
(…)
Несмотря на такую установку (примеч. что, "коллективные хозяйства... должны стать могучим фактором, как в деле хозяйственного подъема деревенской бедноты, так и в деле упрочения блока бедноты и середняков против кулаков"), Д. Прищепов утверждал о невозможности за 1-2 года создать в белорусском сельском хозяйстве социалистические формы, подчеркивая, что "производственная кооперация в нашей деревне будет развиваться при условии широкого развития товарности крестьянского хозяйства. Кооперируется тот, кто имеет широкую товарность" [486]. Тем самым он отстаивал мысль о первоначальном росте товарности и интенсификации индивидуальных крестьянских хозяйств, как основе добровольного производственного кооперирования (С. 223).
(…)
Анализ аграрно-экономической литературы БССР показывает, что до конца 1920-х годов в республике крупных научных исследований по совхозам практически не проводилось. О взглядах на их место и роль можно судить по высказываниям Д. Прищепова и конкретным мероприятиям, разрабатываемым возглавляемым им наркоматом земледелия. На пленуме (1925 г.) ЦК КП/б/Беларуси он охарактеризовал совхозы как показательный пример для местных крестьян преимуществ и выгоды крупного производства над мелким, индивидуальным, а поэтому выступил против предложения об их ликвидации в республике. Под его руководством был разработан специальный план по восстановлению в БССР совхозов, который включал в себя такие конкретные мероприятия, как организацию государственной помощи в приобретении ими основного капитала, предоставление долгосрочного кредита для оборотных средств, расширение прав совхозов в оперативно-хозяйственной деятельности и их перевод на хозрасчетные принципы функционирования (С. 227).
(…)
В 1930 г. вышло ряд работ по проблемам совхозного строительства в БССР. Г. Артемков [17] сконцентрировал усилия на критическом анализе взглядов Д. Прищепова и Р. Бонч-Осмоловского на место и роль совхозов в социалистическом строительстве в белорусской деревне. Поскольку эти авторы рассматривали совхозы в качестве одной из форм помощи в развитии и обслуживании индивидуальных крестьянских хозяйств (на практике кулацких), выступая одновременно против предоставления совхозам льгот в налогообложении и арендной плате, то Г. Артемков усмотрел в их позиции мелкобуржуазные идеи, ведущие к реставрации капитализма в белорусском сельском хозяйстве (С. 228).
(…)
Широкий спектр проблем совхозного строительства был затронут в исследовании Р. Каршакевича и Т. Овчинникова [218]. Наряду с критикой политики Д. Прищепова, направленной, на их взгляд, на сокращение территорий совхозов, обрезание земель и даже ликвидацию советских хозяйств, эти авторы попытались рассмотреть такие отрицательные моменты в совхозном строительстве 1929 г., как низкую урожайность вследствие неэффективного использования техники, отсутствия специализации и разделения труда между совхозами и сельскохозяйственной кооперацией по переработке продукции. В исследовании подчеркивалась мысль о недостаточной роли совхозов в коллективизации, поскольку они действовали только в направлении установления дружественных отношений с местным крестьянством, оказания им агрокультурной и материальной помощи, не содействуя процессу кооперирования (С. 229).
(…)
Так, новый нарком земледелия П. Рачицкий в докладе на 2 сессии ЦИК БССР 9 созыва по проблемам коллективизации слабое производственное кооперирование в республике объяснял неправильной политикой предыдущего руководства наркомата земледелия во главе с Д. Прищеповым, которое не содействовало колхозному строительству, а тормозило его, делая ставку на хутора, мелкие поселки и нормы землепользования (С. 230).
(…)
Вместе с тем, приводя рост производственного кооперирования в БССР, Б. Гамарник и Н. Голодед это представляли как факт, опровергающий бухаринские и его ученика Д. Прищепова взгляды на вредность высоких темпов коллективизации. «Мокрое место не осталось, – говорил, например, Б. Гамарник на сентябрьском (1929 года) Пленуме КП(б)Белоруссии, – от «Заметок экономиста». Под напором сложившихся обстоятельств А. Червяков вынужден был официально признать свои ошибки за поддержку им в этом вопросе Н. Бухарина, что он сделал официально на XIII съезде КП(б)Белоруссии, особенно по работе «Заметки экономиста» (С. 232).
(…)
Помимо критики правого уклона относительно коллективизации в БССР на страницах партийной печати, идейный удар был нанесен и в научной литературе, что видно было по выступлениям П. Пинчука и М. Карклина на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов. Первый обрушил огонь критики на Д. Прищепова, И. Кислякова, Г. Горецкого, О. Хауке и М. Карклина, остановившись прежде всего на пятилетнем плане развития народного хозяйства БССР, в котором не нашлось достойного места коллективным хозяйствам, что свидетельствовало о неверии авторов коллективизации преимуществ крупных хозяйств по сравнению с мелкими. Всех перечисленных учёных П. Пинчук отнес к сторонникам А. Чаянова, Н. Кондратьева, которые ратовали за реставрацию капитализма в деревне. При этом П. Пинчук попытался белорусских представителей правого уклона обвинить в связи с польским фашизмом. Сильные позиции сторонников Н. Кондратьева в Белоруссии он объяснял слабыми марксистскими силами в БССР [505, 124]. М. Карклин усиленный убой скота назвал не случайным явлением, а борьбой кулаков против коллективизации. К факторам, сдерживающим процессы коллективизации в БССР, он также отнес сильный бюрократизм, особенно по отношению к середнякам, и наличие малочисленной техники в белорусской деревне. Устойчивость и живучесть индивидуальных крестьянских хозяйств он объяснял сильной инерцией белорусского крестьянства [505, 136-141].
Анализируя итоги этой конференции, А. Лурье [285] показал, что в советской деревне существует две тенденции развития - капиталистическая, опирающаяся на мелкое производство и частную собственность на средства производства и социалистическая, отстаивающая колхозы. К представителям первого направления в БССР он отнес С. Ждановича, И. Кислякова, А. Смолича, Н. Лойкова.
С аналогичных позиций выступили в тот период такие экономисты как С. Маргелов, Г. Бондарь, М. Гончарик, обвинившие Д. Прищепова, М. Довнар-Запольского, И. Кислякова, М. Макарова, Н. Лойкова, С. Ждановича, Е. Ярощука, Г. Горецкого, С. Скандракова, за противодействие колхозному строительству, делающие ставку на развитие рыночных отношений, открытие внешних рынков, хуторизацию и т.д., что препятствовало успешной коллективизации сельского хозяйства Белоруссии [44; 99; 297; 298]. Ничего нового в критику по сравнению со сказанной в партийной печати они по существу не внесли, а лишь развивали критические оценки, прозвучавшие в речах Б. Гамарника, Н. Голодеда, К. Гея, А. Калнина, А. Хацкевича относительно сути правого уклона в БССР (С. 237).
Ссылки по тексту:
391. Прищепов Д. Земельная политика на присоединенных территориях // Звязда. 1927. № 170, 171.
392. Прищепов Д. Мероприятия по восстановлению сельского хозяйства Белоруссии // Вперед. 1924. № 2. С.52-58.
393. Прокопчик Ц. О темпах колхозного строительства в Белоруссии // Большевик Белоруссии. 1930. №5. С.55-69.
394. Прышчэпаў Зьм. Аб зямельным кодэксе БССР // Звязда. 1924. № 164.
395. Прышчэпаў Зьм. За калектывізацыю, за ўздым ураджайнасці // Сельское и лесное хозяйство. Мн. 1928. № 5-6. С. 11-41.
396. Прышчэпаў Зьм. Аб НДІ // Сельское и лесное хозяйство. Мн. 1927. Кн.1-С.2-6.
397. Прышчэпаў Зьм. Дыферэнцыяцыя беларускай весцы // Большевик Белоруссии. 1927. №11. С. 13-25.
398. Прышчэпаў Зьм. Задачы рэканструкцыі сельскай гаспадаркі // Советское строительство. 1928. № 3-4. С.53-59.
Автор: В.Н. Бусько
Источник: Бусько В.Н. Экономическая мысль Беларуси в период НЭПа (1920-е годы). Минск. 2000. 280 с. – С. 158-159, 175, 177-178, 181-182, 192-193, 196, 214, 223-224, 227-230, 232, 237-238
Отрывки из книги “Бусько В.Н. Экономическая наука Беларуси в 30-е годы ХХ в. Минск. 2005. 298 с.”, которые в основном представляют собой интерпретацию взглядов Д.Ф. Прищепова экономистами 1930-х годов (то есть экономистами последующего за Д.Ф. Прищеповым поколения):
Так, М. Довнар-Запольский критиковался за восхваление им Столыпинской аграрной реформы и представление белорусского крестьянства как единого целого, что явилось, по его мнению (примеч. В.К. Щербакова.), теоретическим обоснованием политики Д. Прищепова, направляемой на хуторизацию сельского хозяйства (С. 51).
(…)
Прежде всего хуторизация, проводимая Д. Прищеповым, выселение 1 млн. крестьян-белорусов за пределы БССР в силу аграрной перенаселенности, что, по их мнению (примеч. И. Вербы и А. Ноткина), совпадало с идеями Н. Огановского, а также сохранение аграрной самобытности Беларуси и стремление создать "кулацкую Данию" (С. 95).
(…)
Что касается работ белорусских экономистов 1920-х годов (А. Смолича, Р. Бонч-Осмоловского, Д. Прищепова), то они, по его мнению (примеч. академика. Т. Домбаля.), носили нацдемовский характер. Какие же аргументы им были выдвинуты для такой оценки? То, что при экономическом районировании и размещении производительных сил эти авторы исходили из стихийных, рыночных, эволюционных тенденций экономического развития каждого района, не учитывая при этом нахождения Беларуси в составе СССР, наличие диктатуры пролетариата и социалистического планирования (С. 128).
(…)
С другой стороны, сельхозсекция [Госплана БССР] полностью разделяла политику Д. Прищепова по укреплению и поддержке кулацких хозяйств в деревне, поскольку также проводила политику по предоставлению льгот (налоговых и кредитных) не коллективным, а индивидуальным крестьянским хозяйствам, что проявлялось и в отрицании целесообразности широкого применения техники в белорусской деревне.
Особой критике Г. Бондарь подверг проводимую политику в области землеустройства и мелиорации, ведя речь о поддержке поселковой формы, хуторов и отрубов и привел такой пример. Если П. Столыпин за 10 лет создал на территории нынешней БССР 60 тыс. хуторов на площади 675 тыс. га, то Д. Прищепов при поддержке сельхозсекции Госплана БССР за 4 года – 54 тыс. хуторов на площади в 537 тыс. га. Разработанные и утвержденные максимальные и минимальные нормы крестьянского землепользования им также были охарактеризованы в качестве способа поддержки зажиточных хозяйств. Что касается политики в области планов по проведению мелиоративных работ, то критике подверглась политика раздачи мелиорируемой земли мелким крестьянским хозяйствам (С. 183).
(…)
Что касается оценки политики Д. Прищепова, то она была такой: "социальная сущность "прищеповской", - писали И. Гурвич, А. Зюзьков, Н. Левкова, – политики и заключается в создании капиталистического класса – кулака через хуторизацию сельского хозяйства, а политический смысл ее – подготовка той классовой силы, которая бы помогла не только теперь вести борьбу с политикой партии в деревне, но и быть помощником при интервенции". То, что нацдэмы поддерживали такой подход, эти авторы сослались на пропаганду ими кулацкого хозяйства Мороза в бывшем Полоцком округе (186).
(…)
Наиболее полно и всесторонне близость взглядов Н. Кондратьева и его сторонников в лице А. Чаянова, Л. Крицмана, С. Дубровского с подходами идеологов проводимой в БССР аграрной политикой обосновал С. Артеев. В своем исследовании он дал критическую оценку работ Д. Прищепова, Г. Горецкого, А. Смолича, Р. Бонч-Осмоловского, с упором на их стремление развивать в БССР сельское хозяйство по типу Дании (С. 187).
(…)
И. Фридман останавился на критике хуторизации, проводимой Д. Прищеповым, как форме направления сельского хозяйства по капиталистическому пути (С. 197).
Автор: В.Н. Бусько
Источник: Бусько В.Н. Экономическая наука Беларуси в 30-е годы ХХ в. Минск. 2005. 298 с – С. 51-52, 95, 128, 182-183, 186-187,197
Отдельные публикации
О нем и его трудах
Калупаеў (Акуліч) У.А. Забыты рэнесанс. Беларуская эканамічная школа 1920-х г. // Arche, №2. С. 129-138
Акулич В.А. Что понимали в 1930-х годах под "прищеповщиной"
Бусько В.Н. Экономическая мысль Беларуси в период НЭПа (20-е годы). Мн.: Право и экономика, 2000. 280 с.
Бусько В.Н. Прышчэпаў З. Сельская гаспадарка i сялянка // Реферат в сб.: “Научно-реферативный бюллетень”. Мн.: БелНИИНТИ, 1989. № 97. С.136-140
Автор: В.А. Акулич
Источник: ЭКОНОМИКА.BY