wrapper

Новости - слайдер на главной

Советуем прочитать

Советуем прочитать (31)

Павел Медведев: Переход Беларуси на российский рубль сейчас абсолютно невозможен

27-05-01"Экономика все время балансировала на острие ножа. Дадут подпитку откуда-нибудь – опять бодро ходят. Если подпитка задерживается, то экономика вот-вот грозит свалиться в пропасть", – рассказал газете ВЗГЛЯД член комитета Госдумы по финансовому рынку, финансовый омбудсмен Павел Медведев.

Экономический кризис охватил Беларусь. Национальная валюта обесценивается, предприниматели боятся продолжать бизнес, в стране наблюдается ажиотажный спрос на товары.

О причинах кризиса, а также о путях выхода из него газета ВЗГЛЯД побеседовала с членом комитета Госдумы по финансовому рынку, финансовым омбудсменом Павлом Медведевым, который в свое время занимался вопросом перехода Беларуси на российский рубль.

ВЗГЛЯД: В чем ошибочность экономической политики властей Беларуси?

Павел Медведев: Экономика Беларуси не самодостаточна. Она всегда держалась на внешней подпитке. В основном на российских деньгах, которые давались либо напрямую, либо через дешевую нефть, которая шла на внутреннее потребление, а также на переработку и последующую продажу в Европе. Беларусь в свое время модернизировала НПЗ, построенные еще в советское время. И надо отдать ей должное, она производит неплохой бензин, который идет на продажу в европейские страны. То есть модернизация НПЗ соответствовала тому экономическому курсу, который выбрала для себя Беларусь. Но по большому счету они спекулировали бензином, поскольку покупали у нас дешевую нефть, а на Запад продавали дорогой бензин. Фактически за счет этого Беларусь и существовала.

Всякий раз, когда образовывалась дыра в бюджете, потому что потоков не хватало, белорусские власти все время приходили к России просить кредит. Хотя меня всегда интересовало, за счет чего они будут отдавать деньги. Думаю, что и те люди, которые принимали решение о выдаче кредита, также были не уверены в его возврате. Сейчас чаша терпения переполнена, и получить легко новый кредит не удастся.

ВЗГЛЯД: Это вы говорите об обсуждаемом кредите в размере 3 млрд долларов от ЕврАзЭС?

П.М.: Да, думаю именно 3 млрд долларов легко получить не удастся. Хотя какие-то деньги будут получены, потому что трудно разорвать отношения с Беларусью и поставить ее под угрозу экономической катастрофы. Я уверен, что "халява", которая была, для Беларуси закончилась. Даже из-за моральных принципов поддерживать абсолютно безнадежную экономику и политику нельзя.

ВЗГЛЯД: Получается так, что кризис в Беларуси начался с ограничением поставок беспошлинной нефти?

П.М.: Да, он так и начался, потому что зарабатывать оказалось не на чем.

ВЗГЛЯД: Многие считают, что причины нынешнего экономического кризиса в Беларуси носят чисто субъективный характер. Вы согласны с этим, действительно ли все проблемы Беларуси заключаются в Лукашенко?

П.М.: Фактор президентских выборов также сыграл здесь роль. Лукашенко – популист, а популизм всегда приводит к обесцениванию национальной валюты. Дворкович в этом плане прав, сказав, что кризис начал развиваться сразу после выборов. До выборов белорусские власти из последних сил раздавали направо и налево деньги, это привело к тому, что после выборов деньги стали обесцениваться катастрофически, потому что они ничем не обеспечены. Стало всем очевидно, что концы с концами не сходятся. Но среднестатистическому белорусу, особенно пенсионерам, это не было заметно, потому что еще два года тому назад пенсии в Беларуси были удовлетворительными. Теперь цены выросли, и концы с концами теперь не сходятся и у пенсионеров. Думаю, что сейчас над белорусскими пенсиями нависла очень большая угроза.

Беларусь может напечатать денег сколько угодно, в отличие от Греции, которая входит в зону евро. В краткосрочной перспективе эмиссия не будет заметна. Два месяца будет выдаваться пенсия – это большая радость. А обесценивание денег происходит не мгновенно, а с некоторым лагом, в течение которого ты успеваешь провести выборы, а потом вот приходится расплачиваться всей стране. Так что популистская политика накануне выборов стала спусковым крючком девальвации. Но дело шло к такому сценарию последние 15 лет, просто все проблемы имели скрытый характер.

ВЗГЛЯД: Говорят, что официальная статистика по Беларуси далека от реальности, что реальные цифры никому не известны. Это ведь также мешает оценке того, что сейчас происходит с белорусской экономикой?

П.М.: Да, это так на самом деле. Кроме того, та статистика, которая сейчас там есть, она советская – считается то, что произведено, а не то, что продано. Это очень сильно искажает картину, потому белорусская промышленность работает фактически на склад. Еще надо учитывать всевозможные приписки к статистике.

ВЗГЛЯД: То есть реальную экономику никто не видит?

П.М.: Реальную экономику не видит даже президент, хотя представление о ней более или менее точное он имеет.

ВЗГЛЯД: Переход на российский рубль вообще когда-нибудь возможен?

П.М.: Переход на российский рубль сейчас абсолютно невозможен. Дело в том, что непонятно, в каких объемах необходимо будет производить эмиссию российских рублей, чтобы их хватило для белорусской экономики. Сначала надо в целом перестроить экономику Беларуси, чтобы она стала самодостаточной.

Кстати, я начал наблюдать за Беларусью еще с 90-х годов, когда был впервые поставлен вопрос об общей валюте. Я лично ездил по приглашению самого Лукашенко во главе делегации из России, которая должна была договариваться об общей валюте. То есть уже в 90-е годы начал обсуждаться вопрос об общей валюте. Я сразу понял, что дело безнадежное. Дело в том, что президент, который нас пригласил, забыл встретиться, вдогонку сказал нам какие-то грубости по поводу этой валюты. Причем депутаты были очень доброжелательно настроены.

Но проблема единой валюты не может быть решена отдельно от проблем экономики, которые за последние 15 лет разумным образом не решались. Экономика все время балансировала на острие ножа. Дадут подпитку откуда-нибудь – опять бодро ходят. Если подпитка задерживается, то экономика вот-вот грозит свалиться в пропасть. Боюсь, что сейчас Беларусь совсем подошла к краю пропасти, может быть, даже начала сваливаться.

ВЗГЛЯД: Каким образом можно решить проблемы Беларуси?

П.М.: У них есть более или менее гарантированный путь улучшения ситуации – это приватизация. Есть большое количество активов, которые интересны российскому бизнесу. Думаю, что в краткосрочной перспективе у Беларуси не будет выбора. Приватизация – это ресурс для прекращения кризиса. Хотя, уверен, Минск попытается еще поканючить и получить от России кредит.

Кроме того, в краткосрочной перспективе они, конечно, должны девальвировать своего "зайчика" еще сильнее. Абсолютно очевидно, что сейчас он девальвирован недостаточно. По моим представлениям, можно девальвировать еще вдвое. Хотя для того чтобы понять, насколько переоценен белорусский рубль, необходима точная статистика по платежному балансу. В том, что он переоценен, нет никакого сомнения, поскольку в магазинах уже пустые полки и белорусы запаслись солью. Экономика очень сильно оторвалась от рыночных рельсов.

ВЗГЛЯД: Вот вы говорите, что экономика Беларуси должна быть самодостаточной, а за счет чего она станет таковой, если на нефти заработать уже не удастся?

П.М.: К сожалению, ничего революционного здесь предложить нельзя. Надо сделать более либеральным законодательство в области экономики, с тем чтобы вход на рынок для малого предпринимателя стал более простым. Дело в том, что целые отрасли, например сельское хозяйство, с помощью дотаций отгораживаются от рынка. Пока это будет продолжаться, конкурировать с госкомпаниями небольшим производителям будет невозможно.

 

Автор: Полина Спелова

Источник: Взгляд. Деловая газета


 

Read more...

Злотников: Валютный кризис заставляет Беларусь сделать выбор

07-05-02Валютный кризис нельзя объяснить закупками легковушек на $1 млрд в начале 2011 года или паникой населения. В последнюю пятилетку зримо проявились угрожающие негативные тенденции в развитии экономики. Они и стали причиной валютного кризиса, который перерастает в общий кризис белорусской модели.

Перемены в этой ситуации неизбежны. И здесь, как говорится, возможны варианты.

Мы хотим сегодня, мы хотим сейчас

Насколько белорусы потребляют больше, чем производят, можно оценить по доле отрицательного сальдо текущего счета платежного баланса в ВВП (сальдо торгового баланса - основная составляющая данного счета).

После 2004 года, когда эта доля составляла 3%, жизнь взаймы быстро росла и составила около 16% ВВП в 2010 году (см. график 3). А в абсолютном выражении негативное сальдо текущего счета в 2010 году превысило $8 млрд (см. график 1, линия ниже оси абсцисс).

Соответственно, как и у любой семьи, которая потребляет больше, чем зарабатывает, растут долги и у правительства, и у других субъектов хозяйствования. Приросты внешнего долга в сумме с прямыми и прочими инвестициями (приток валюты в страну) каждый год увеличиваются (линия выше оси абсцисс; см. также табл.).

Но обратим внимание: в 2010 году сальдо текущего счета продолжает нарастать, а приток валюты в страну из всех источников несколько сокращается (примерно на $1 млрд).

К тому же в 2010 году растут объемы производства, на что расходуется валюта (70% белорусского импорта - это закупки промежуточного импорта, то есть материалов, энергии и т.д. для белорусских предприятий). Золотовалютные резервы (ЗВР) страны сокращаются на $0,62 млрд за 2010 год и на $0,57 млрд в январе 2011 года (с учетом поступления в январе 0,8 млрд от размещения еврооблигаций выплаты из ЗВР в январе составили $1,3 млрд).

В I квартале 2011 года проблемы с платежным балансом обостряются. Несмотря на все усилия правительства, негативное сальдо торгового баланса нарастает.

За январь - февраль 2010 г. сальдо торговли товарами составило 0,47 млрд USD, а за этот же период 2011 г. - 1,97 млрд USD (Этот прирост только на 0,3-0,4 млрд USD обусловлен приростом импорта легковых автомобилей.)

В то же время приток валюты в страну сокращается по сравнению с I кварталом прошлого года. Данные платежного баланса за I квартал еще не опубликованы, но можно судить по ситуации с ЗВР. В этот период в прошлом году в ЗВР поступили последний транш оплаты Газпрома за акции Белтрансгаза (0,625 млрд USD) и последний транш кредита МВФ (0,67 млрд USD). А в этом году - пока только одно поступление 0,8 млрд USD от размещения евробондов. Валюты уже не хватает для поддержки официального обменного курса.

Кредитный рейтинг страны падает, и возможности получения новых кредитов в 2011 году снижаются, хотя государственный долг еще не такой большой, как у многих других стран.

Правительство рассчитывает на прирост валютных поступлений от приватизации (3 млрд USD) в 2011 году и чистый приток в страну ПИИ (более 6 млрд USD - столько же, сколько их поступило за предыдущие 15 лет!). Но прошел I квартал, а планы пока не реализуются.

Чистые ПИИ с 2008 года падают. Вместо них - прирост чистой задолженности предприятий по коммерческим кредитам на 1 млрд USD за один год (см. график 2). Можно ожидать, что чистые ПИИ в 2011 году снизятся в 2-3 раза по сравнению с 2010-м.

Казалось бы, доля внешнего госдолга в ВВП еще мала, и Беларусь не исчерпала возможностей заимствования. Но у кредиторов возникают сомнения в возможности возврата долгов. Кредиторы - и с Востока, и с Запада - это либералы. Они знают (из теории и практики многих стран), что только рыночная, либеральная экономика может быть эффективной. А в Беларуси - экономика командная. Поэтому и МВФ, и Россия готовы давать кредиты при условии, что страна будет проводить либеральные реформы.

Но отказ правительства от рыночных принципов формирования курса валют показал, что даже в тяжелой экономической ситуации оно не решается на деле проводить либеральные реформы.

Причин тому, по нашему мнению, несколько.

Частный сектор - на службу государству

1. Идеология. В Беларуси взят курс на формирование общества на консервативных принципах, то есть принципах "малой группы" (по Хайеку). В основу общественных отношений положены отношения единства нации, солидарности, справедливости и нравственности.

Но эта справедливость уравнительная, отражающая интересы простых людей ("распределение по труду"). Их настроения выразил А. Лукашенко в своей предвыборной платформе:

"- установление законодательных гарантий, когда рост производства продукции в натуральном или качественном выражении, а также снижение затрат станут единственно возможными и законными факторами увеличения прибыли и заработной платы;

- весь прирост прибыли за счет необоснованного повышения цен будет изыматься в бюджет, облагаться жесткими штрафными санкциями, а руководители предприятий будут привлекаться к суровой ответственности, в том числе и к уголовной".

Единство нации по-белорусски - это не единство демократического государства, где люди разных убеждений мирно живут под крышей закона, уважают права других людей, в том числе право на убеждения и свободу совести. Здесь принцип плюрализма не приветствуется: "Связывая граждан едиными ценностями, едиными представлениями о прошлом и настоящем, едиными целями в будущем, идеология играет ключевую роль в консолидации общества" (В. Макей "Единство нации, сильная власть, народная политика - наш безусловный приоритет // "Беларуская думка" № 4/2010, стр. 3).

Рыночные отношения размывают патриархальные ценности, ценности малой группы, которые так притягательны для многих людей. (Отсюда поддержка массами различных "измов" и популистов.) Вместе с развитием рыночных отношений формируются институты демократии, плюрализм, не органическое единство нации, а компромисс классов и групп, интересы государства, помимо интересов граждан (как сегодня в Беларуси) и т.д., превращаются в нонсенс.

Идеология, как показал еще Маркс (а современная наука это подтверждает), есть инструмент защиты интересов правящего класса. (И не факт, опять же по Марксу, что правящий класс это осознает.) Поэтому реальная либерализация лишает существующую власть одного из инструментов самозащиты.

К идеологии следует отнести и то видение окружающего мира, которое пропагандируется советниками от науки, приближенными к Администрации президента. Имеются в виду их публикации о теории заговора мировой "закулисы" против славян. Наши враги якобы избрали основным оружием проведение здесь либеральных рыночных реформ, которые должна осуществить рекрутируемая ими "пятая колонна".

2. Часть государственной бюрократии и приближенные к ним предприниматели имеют свою экономическую ренту и в сложившейся модели. Поэтому им изменения не нужны.

Чем, к примеру, будут заниматься чиновники отделов ценообразования в исполкомах, если единственным обоснованием цены для основной массы товаров будет их рыночная цена (за исключением естественных монополистов. А других монополистов в условиях Таможенного союза просто нет. Пока же в реестре монополистов числится около 400 предприятий, то есть регулируются цены основной массы производимых в республике товаров).

Не потому ли уже после появления директивы № 4 (о либерализации экономики) появилось разъяснение Минэкономики облисполкомам "О некоторых вопросах реализации товаров" от 31 марта 2011 года, которое требует: устанавливаемая предпринимателями цена на товары "должна быть экономически обоснована и подтверждена соответствующей информацией", в том числе и информацией о "принятых (намеченных) мероприятиях по снижению затрат на их производство (реализацию)".

Даже если указанное письмо есть лишь попавший в интернет его проект и предприниматели скоро забудут о существовании отделов цен, то все равно в любой момент эта норма может появиться вновь.

3. Политические последствия либерализации экономики очевидны - она постепенно подрывает устои авторитарных режимов.

В общем, реальная либерализация (свободные цены на товары, включая социально значимые, отсутствие доводимых до предприятий, за исключением казенных, контрольных показателей, отказ от импортозамещения, свободно плавающий валютный курс и т.д.) властям не нужна и даже опасна. Поэтому она на текущую пятилетку и не предусматривалась.

Вот о каких принципиальных изменениях в экономической политике говорил новый премьер М. Мясникович за день до подписания директивы № 4: "Сегодня министерства занимаются предприятиями государственной формы собственности. Ставится задача, чтобы государственную политику проводили (предприятия) независимо от форм собственности, - это абсолютно новый подход" (Т. Коровенкова "Мясникович не исключает возможности "слияния некоторых министерств в одно" // БелаПАН, 30.12.2010 г.).

Какой же иностранный инвестор после таких заявлений вложит сюда свои денежки, чтобы реализовывать чужие интересы?

Разовая девальвация не решит экономических проблем

Решением о двойственности валютных курсов власти ставят госпредприятия, прежде всего крупные, в привилегированное положение по сравнению с частными. (В случае одного свободного курса скорее выжил бы частный сектор.)

Если бы вся валюта поступала в свободную продажу, то, к примеру, валютный курс был бы на уровне 4000 BYR/USD. Если же в свободную продажу будет поступать 50%, можно ожидать намного больший курс на валютном рынке (около 5-6 тыс. BYR/USD). Следует учесть планы Нацбанка по наращиванию ЗВР до 10 млрд USD к концу 2011 года (то есть изъять из оборота еще 5-6 млрд), то можно прогнозировать еще более высокий курс на свободном рынке.

Много предприятий частного сектора, а это мелкие и средние предприятия, вынуждены будут прекратить свою деятельность. О какой либерализации частного сектора тут говорить?!

Но разовая девальвация не решит экономических проблем. Пока нет полномасштабной либерализации, не будут решены и другие задачи, направленные на повышение эффективности национального хозяйства.

На 1 января 2011 года только краткосрочный долг всех субъектов хозяйствования составил 11-12 млрд USD. Эти деньги следует вернуть кредиторам в течение 2011 года за сверхпотребление прошлых лет.

Что-то надо изыскать (взять в долг, приватизировать, привлечь ПИИ), чтобы поддержать сверхпотребление в 2011 году, хотя бы и в меньшей степени, чем ранее.

Чтобы решить эту задачу, Беларусь должна привлекать валовые инвестиции более чем на 1 миллиард USD в месяц. Задача трудновыполнимая, особенно если учесть, что страна не выполняет условий кредиторов по либерализации экономики (последний пример - переход к множественности валютных курсов). Не забудем еще про планы наращивания ЗВР.

В общем, маловероятно, что удастся привлечь столько валюты, чтобы отсрочить кризис хотя бы на год. Экономическая ситуация, вероятно, будет все больше обостряться. И страна не сможет долго жить в раздвоенном состоянии, одновременно продвигаясь и к рынку, и в обратном направлении.

Впереди - либо возврат к незавершенным рыночным реформам первой половины 90-х, либо логичное завершение белорусской модели переходом к кубинскому образцу с весьма низким уровнем жизни и с холодной зимой, либо привязка к российскому рублю и сдача суверенитета.

 

Автор: Леонид Злотников

Источник:  Белорусы и рынок

Read more...

Ярослав Романчук. КРИЗИС. Когда упадут цены

Romanchuk-280Белорусы больше всего боятся войны и роста цен. Об этом говорят данные соцопросов. На первый взгляд, странная комбинация. Войны у нас, слава богу, давно нет. Нападать на нас никто не собирается. Наша армия тоже не проявляет никакого интереса к захвату соседних земель.

Другое дело — инфляция. Здесь страхи белорусов вполне обоснованны. Мы сами на себя нападаем и уничтожаем. В нашей стране давно идет война — против собственности граждан воюют наши же власти. Автоматы Калашникова, ракеты «земля – земля» и танки – невинные игрушки по сравнению с оружием массового поражения, которое используется против нас. Денежный печатный станок в руках Нацбанка и с пультом управления в руках правительства поражает цель по всей стране, минуя заборы, засовы и забрала.

Беларусь – в десятке самых неблагополучных стран

Действительно, по темпам роста цен в период 1995-2010 годов Беларусь входит в Топ-20 самых неблагополучных стран. В развитых странах среднегодовая инфляция в период 1992-2001 годов составила 2,4 процента, в период 2002-2010-х – 1,9%. В США ежегодный рост цен составил 2,7% и 2,3%, зоне евро – 2,1% и 2,0% соответственно. В странах Центральной и Восточной Европы среднегодовая инфляция в 1992-2001 годах была 50,9%, в странах СНГ – 172,1%. В период 2002-2010 эти показатели составили соответственно 8,0% и 11,3%. Беларусь с Чехией 20 лет назад была примерно на одном уровне развития. Чехи сумели справиться с ростом цен и в период 2002-2010 годов имели среднегодовую инфляцию 2,3%. Эстонцы, которые с 1 января 2011 года перешли на евро, имели инфляцию за тот же период 4,0%, Литва – 3,2%, Польша – 2,4% (в период 1992-2001-х у них было 20,2%).

А что же Беларусь? С 1992-го по 2001 год потребительские цены в среднем росли у нас на 324,8% в год. Мы оставили далеко позади Россию (172,1%) и Украину (222,2%). В 2002-2010 годах среднегодовая инфляция у нас составила 16,7%, в России – 11,6%, Украине – 11,2%. Хуже, чем в Беларуси, в период 1992-2010 годов было только в Анголе и Конго. В результате ценовой войны миллиарды долларов без единого выстрела перекочевали из карманов граждан в сундуки 10-15 тысяч белорусских миллионеров.

Свободные цены – защита потребителя и производителя

Беларусь является страной с одним из самых жестких режимов государственного регулирования цен. Только интеллектуально слепой и догматичный человек не видит, что запретами с ростом цен не справишься. Установление предельных цен, сохранение разных ценовых режимов для потребителей внутри страны и за рубежом, предоставление ресурсов для отдельных категорий потребителей в стране по сниженным ценам, регулирование торговых надбавок и рентабельности – все эти инструменты ценовой стабильности можно выбросить в мусорку. Они не работают.

Доказательство – сравнение инфляции в Беларуси и в тех странах, где государство не вмешивается в ценообразование и не устанавливает им ежемесячные потолки. Не проходят оправдания, мол, Россия нам поднимает цены на энергоресурсы. Для стран Балтии и Польши цены на газ и нефтепродукты давно выше, чем для Беларуси. При этом никакого большого всплеска инфляции, который бы затянулся на десятилетие, в этих странах не было. В такой же мере несостоятельны аргументы о росте мировых цен на продовольствие. Растут-то они во всем мире, а только Беларусь является «гадким утенком» Европы, если мы говорим об инфляции. В период глобального финансового кризиса цены в рыночных странах падают, а у нас продолжают расти очень высокими темпами.

Для защиты малоимущих граждан от роста цен бессмысленной является концепция «социально значимые товары». Небольшую экономию на отдельных товарах «съедает» инфляция на других. Нагромождение инструментов государственного регулирования цен вредно для потребителей и бизнеса. Преодолевая ценовые заборы, производители регулярно вводят на рынок товары под новыми названиями, закладывают в них маржу прибыли по максимуму, чтобы хотя бы на полгода хватило.

Пользу от ценового регулирования получают, во-первых, чиновники, имеющие приличные зарплаты и контроль над соблюдением ценовых постановлений, указов и законов. Во-вторых, ценовые «вилки» полезны тем, кто имеет административный ресурс получения сырья, энергии и т.д. по самым низким ценам. Это один из самых эффективных, но нечестных способов конкурентной борьбы. В-третьих, госрегулирование цен на руку тем, кто плюет на ценовые законы, дает взятки и предпочитает работать по «серым» схемам, то есть, не платит налоги. Страдают законопослушные производители и продавцы. Потребители при покупке товара не спрашивают, выполняет ли продавец все положения 285-го указа президента. Они приобретают товары там, где дешевле.

Кто воюет против граждан и бизнеса

Инфляция – это тоже война. Война, объявленная государством против своих граждан. Война на поражение сбережений и оборотного капитала. Война против благополучного будущего белорусов в родной стране.

В Беларуси она ведется руками Национального банка. Смертельное оружие – денежный печатный станок. Приказы открыть «огонь» по рублевым вкладам и доходам дает глава государства с подачи Совета Министров и Палаты Представителей. Они дают добро на рост денежной массы и расходов. Они заставляют Нацбанк делать рубли дешевле, а резервы для обеспечения стабильности банков — меньше. Совет Министров закладывает в свои планы щедрую поддержку Нацбанка, опять же за счет печатания новых денег. Дырки в балансах госбанков закрываются при помощи все той же эмиссии нашего главного денежного главнокомандующего.

Как и на войне с танками, ракетами и автоматами, в войне, которые власти ведут при помощи инфляции, есть не только жертвы и пленные. Есть и победители. Им достаются трофеи и блага. В инфляционной войне победители не красуются на передовой линии фронта. Далеко не каждого чиновника можно назвать бенефициаром инфляции. Все гораздо сложнее. Выгоду от инфляции получают первые получатели свеженапечатанных, т. е. созданных «из воздуха» рублей. К ним относятся те, кто участвует в госпрограммах, кто их финансирует, кто их контролирует. Грубо говоря, победителями в инфляционной войне против граждан являются те, кто «шакалит» возле государственного бюджета. Нацбанк должен был бы быть независимым органом и, как зеницу ока, сохранять стабильность нашей национальной валюты. К сожалению, он работает на выполнение других целей. Его руками дискредитируются наши деньги.

Как побороть инфляцию и восславить белорусский рубль

Стабильность цен в Беларуси будет достигнута при соблюдении трех элементарных правил денежной гигиены. Первое. Надо, наконец, за 20 лет усвоить первое фундаментальное правило. Цены в малой открытой экономике должны быть мировыми. Беларусь является такой страной. Объем нашего потребления никоим образом не влияет на динамику цен на мировом рынке. Мы не Китай или США с их огромным внутренним спросом. Поразительно, что за все эти годы наши политики и чиновники до сих пор не поняли суть этого простого правила. Это как в футболе повторять команде правило, что руками не играют, а белорусские полисимейкеры – «футболисты» делают вид, что понимают, но в игре против команды своих граждан регулярно его нарушают.

Признание этого железобетонного правила на практике означало бы ликвидацию всех инструментов административного регулирования цен и роспуск тех структур, которые занимаются ценовым контролем. Одним указом можно признать недействительным не только злополучный указ № 285 «О некоторых мерах по стабилизации цен (тарифов)», в который с 1999 года уже были внесены более 20 поправок. Признать утратившими силу нужно все акты законодательства, которые навязывают производителям или продавцам ценовые ориентиры, регулируют рентабельность, надбавки или порядок продажи для разных категорий потребителей. Исключением являются так называемые естественные монополии или инфраструктурные компании в сфере энергетики, транспорта, водоснабжения, теплоснабжения, связи и почты. Все цены и тарифы отпустить на волю, а в этих секторах оставить. При этом важно ввести четкое правило: равные условия покупки услуг этих компаний. Рельсы, провода или трубы для государственного завода не могут стоить в три раза дешевле, чем для аналогичной частной компании.

Второе. Надо, наконец, признать, что инфляция – исключительно денежное явление. Большого труда не надо, чтобы разобраться в причинно-следственных связях на рынке денег. Печатаешь «пустые» деньги – получаешь инфляцию. Разгоняешь кредитную массу за счет эмиссии – готовься к росту цен. При стабильном количестве денег повышение, например, цены на газ или нефтепродукты приведет к кратковременному повышению цен на определенном сегменте рынка, но поскольку все цены взаимоувязаны, то спрос на другие товары сокращается, соответственно, цены на него падают. В результате инфляция остается в рамках приличия, т. е. в коридоре от 0 до 3% в год.

Инфляция в Беларуси будет побеждена не тогда, когда возле каждого предпринимателя или производителя будет стоять человек с ружьем. Цены в нашей стране будут стабильными и даже упадут, когда Нацбанк, по своей или чужой воле, перестанет вбрасывать в экономику «пустые» рублевые банкноты, а правительство будет жестко охранять свободу конкуренции от посягательств отраслевых министерств и местных органов власти.

Третье. Еще один важный урок для борьбы с инфляцией касается предпринимателей и бизнеса в целом. Не они являются источниками, драйверами роста цен. Они, наоборот, играют на стороне потребителей. Главное – не создавать искусственных ценовых гетто для отдельных производителей и продавцов. Иными словами, предприниматели – друзья и партнеры потребителей по стабилизации цен, но только в условиях открытой конкуренции. Если мы хотим, чтобы белорусы покупали товары и услуги по самым низким в мире ценам, вход на наш внутренний рынок должен быть открыт как для белорусских, так и для иностранных производителей. Государство же должно бороться со сговорами, картельными соглашениями и иными формами заговоров против потребителей. Но в Беларуси, правда, подобные заговоры чаще исходят не от частных компаний, не от индивидуальных предпринимателей, а от облисполкомов, чиновников министерств и концернов.

В нашей стране цены на многие продовольственные и промышленные товары гораздо выше мировых. Тарифы на жилищно-коммунальные услуги при этом гораздо ниже рыночных. То Есть, структура цен по-прежнему искажена. В результате инвесторы и производители не получают четких ценовых сигналов с рынка. Это повышает риск совершения инвестиционных ошибок и «омертвления» ценных ресурсов. Какие бы пропредпринимательские директивы ни принимал президент, сколько бы правильных слов ни говорили министры о благоприятном деловом климате, настоящие рыночные изменения в экономике начнутся с либерализации цен. Отмашка реальным рыночным реформам и процессу модернизации начнется не с принятия плана действий по реализации Директивы № 4, а с отмены указа № 285. Для разминки.

 

Денежная разнузданность и рост цен в Беларуси, 2005-2010 годы

 

*инфляция за предыдущий год,

**на 1 декабря

Источник: Белстат Беларуси, 2005-2011 гг.

 

Read more...

А был ли мальчик?

28-12-44Беларусь пытается доказать всему миру, что и командная модель экономики может быть эффективной и обеспечить высокие темпы роста. РБ стала козырем в руках противников рыночных реформ в других странах.


Но, с другой стороны, во время кризиса Минску потребовался кредит МВФ, который предоставляется только тем странам, которым грозит дефолт.

Так действительно ли белорусская экономика столь эффективна?

Лидер российских коммунистов Геннадий Зюганов в своем выступлении на IV Всебелорусском народном собрании (декабрь 2010 г.) высоко оценил успехи белорусской экономики: "Еще раз хочу подчеркнуть: ваша модель развития наиболее эффективна, и вы должны продолжать уверенно следовать этим путем: Если сравнивать экономические показатели с 1990-м годом, то Беларусь дает 150%. Россия еще не подобралась к 100%...". Он также рекомендовал президенту Медведеву: "Посмотрите в сторону Беларуси, какие она проводит реформы. Этот рецепт надо применить и у нас, в России".

Так что это такое - "белорусская модель", которая так нравится сторонникам восстановления социализма сталинистского толка?

Правильной дорогой идете, товарищи?

Беларусь - единственная из 29 стран, начавших переход к рыночной экономике и повернувшая вспять после прихода Александра Лукашенко к власти. К 2000 году она не вошла даже в состав стран с переходной экономикой. Это показывает индекс структурных реформ для Беларуси на этот год (более подробно см. в книге: А. Ослунд "Строительство капитализма". М., 2003, с. 246).

После 2000 года ситуация не изменилась. Известный в мире индекс трансформации Фонда Бартельсмана (разработан в Мюнхенском университете) относит Беларусь 2010 года к странам "с плохо функционирующими либо зачаточными рыночными институтами" (см.: Сабина Дониер, Берн Кузмин "Содружество Независимых Государств и Монголия"//"Свободная мысль" № 7/2010, с. 152).

Власти утверждают, что в стране формируется социально ориентированная рыночная экономика. Так, к примеру, говорится в проекте Основных положений Программы социально-экономического развития Республики Беларусь на 2011-2015 гг.

Но поскольку в стране рыночный уклад в зачаточном состоянии, то есть нет рыночной экономики по определению, то нет смысла говорить о ее социальной направленности.

Ориентация не та.

Напомним, термин "социально ориентированная экономика" был использован представителями неолиберализма (В. Ойкен и другие) для определения экономической модели ("порядка"), отличающейся как от либеральной модели капитализма, так и от социалистической.

Неолибералы считают, что свободный рынок наиболее эффективен и соответствует природе человека. Но, в отличие от либералов, они полагают, что конкуренция не может воспроизводиться, поскольку в результате ее осуществления выживает сильнейший, который постепенно превращается в монополиста. Тогда рынок теряет свою эффективность. Поэтому государство должно вмешиваться в экономику с целью поддержания и развития конкуренции.

Но государство, особо подчеркивает В. Ойкен, не должно вмешиваться в свободу цен и принятия решений производителями и потребителями, как это происходит при социализме. Свобода цен - необходимое условие существования социально ориентированной экономики. Лучшим решением социальных вопросов В. Ойкен считал создание эффективной экономики.

Успехи сильно преувеличены.

Отметим, что модель социально ориентированной рыночной экономики была подпольно разработана в Германии в 30-х годах XX века. Она стала основой немецкого экономического "чуда" в послевоенной Германии и получила распространение в европейских странах.

Из этого тупика мы видим только один выход - возврат на путь рыночных реформ, которые успешно завершили наши соседи (страны Балтии, Польша, Чехия и другие страны ЦВЕ), и с учетом ошибок, которые были допущены реформаторами в странах СНГ.

Известный в мире экономист Янош Корнаи сформулировал 3 необходимых и достаточных условия для отнесения той или иной общественной системы к социализму или к рыночной экономике (Я. Корнаи "Что значит изменение системы?"//"Вопросы экономики" № 2/2008, с. 99-112).

Вот эти условия для социализма:

- преобладание государственной собственности над частной;

- преобладание централизованного бюрократического аппарата в координации экономической деятельности;

- политическая власть, программа которой направлена на уничтожение капитализма.

Нетрудно показать, что все условия Я. Корнаи в Беларуси выполняются.

Заметим только, что координация экономической деятельности осуществляется в основном бюрократией. Как показал Л. Мизес на примере довоенной Германии, для небольшой страны с открытой экономикой невозможна такая детальная регламентация экономики, какая наблюдалась в СССР (Людвиг фон Мизес "Всемогущее государство" - Социум. М., 2006, с. 81).

Но это не означает, что белорусская модель перестала быть социалистической. Все определяют (по Корнаи) две важнейшие формы государственного вмешательства, которые можно наблюдать в сегодняшней Беларуси: вмешательство посредством ограничений на пропорции производства и вмешательство посредством регулирования цен. Эти две характеристики экономической модели являются принципиальными для ее отнесения к тому или иному типу.

Белорусская модель лишь по форме напоминает рыночную. Однако реально происходит процесс, к которому призвал А. Малофеев, первый секретарь Коммунистической партии Беларуси, выступая на ХХХI, последнем, съезде в ноябре 1990 года: "Нам надо еще раз подумать, как вписаться с нашей политической платформой в рыночные отношения, как наполнить их таким содержанием, чтобы сохранить социалистический выбор".

Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Социалистическая модель опирается на представления масс об уравнительной справедливости и распределении по труду, на зависти и ненависти к тем, кто стал богаче, на патерналистские представления о государстве, которое обязано всех накормить и дать крышу над головой, и т. д. Но попытки реализовать на деле идеалы масс о справедливости разбиваются о двойственную человеческую природу и непреодолимую сложность экономики. Работа (и управление этой работой из одного центра) на общий котел становится неэффективной, каждый, кто требовал справедливости от других, норовит больше прихватить для своей семьи.

Начинается борьба с прихватизаторами, которая ведет к созданию сложного и запутанного учета затрат и результатов (чтобы, не дай бог, кто-то не получил больше прибыли за счет повышения цен), создаются один над другим органы контроля за справедливым распределением.

Затем разворачивается борьба с развращающим влиянием буржуазных ценностей потребительства, за чистоту идеологии. В конце концов, дело доходит до диктатуры и подавления инакомыслящих. Десятки миллионов безвинных человеческих жизней в XX веке были положены на алтарь утопической идеи социализма.

Но утописты не могут справиться со сложностью экономики, и она теряет эффективность. Десятки разочарованных в утопии народов начинают великий переход обратно к капитализму. Но вот нашлась одна страна, Беларусь, которая не только остановила приватизацию и формирование институтов рынка, но и сумела повысить "управляемость" экономикой. И в то же время достигла высоких темпов экономического роста, гораздо более высоких, чем страны, перешедшие или переходящие обратно к рынку.

Это "чудо" теперь стало аргументом в доказательстве эффективности социалистической модели: "Еще раз хочу подчеркнуть: ваша модель развития наиболее эффективна, - заявил Г. Зюганов, - и вы должны продолжать уверенно следовать этим путем".

Успехи сильно преувеличены.

Но, увы, заблуждается главный большевик России. И не только он.

Отметим сначала, что успехи белорусской модели сильно преувеличены. Практически любой экономист это может легко доказать. Достаточно выписать из статистических справочников Беларуси и России ежегодные темпы роста ВВП обеих стран и подсчитать интегральный показатель роста ВВП за некоторый период. Что мы и сделали. Оказалось, что за 1996-2009 годы ВВП в Беларуси вырос в 2,6 раза, а в России - в 1,6 раза (см. график).

Заметим также, что в 1990 году показатель ВВП на душу населения в Беларуси практически был равен душевому ВВП в России. В 1995 году эти показатели тоже были практически равны и составили 66% от уровня 1990 года (см. статью "Сравнительный анализ институциональной и социально-экономической динамики России и Беларуси (1990-е годы)" в журнале "Экономика и математические методы" № 3/2010). А по данным Всемирного банка, ВВП в России в 1995 году был выше на 6,5%.

Если доверять белорусской статистике, то следует признать, что сейчас ВВП на душу населения в Беларуси должен быть выше, чем в России, в 1,6 раза.

Если же доверять статистике Всемирного банка и российской статистике, то, наоборот, ВВП на душу в России сейчас выше, чем в Беларуси, в 1,3 раза. По данным последнего доклада об экономическом развитии (Всемирный банк), ВВП в России в 2008 году (15.630 USD по паритету покупательной способности) был выше, чем в Беларуси (12.150 USD), в 1,3 раза.

Да и без данных Всемирного банка известно, что сейчас ВВП в России выше.

Так где же истина?

По нашему мнению, белорусская статистика недостоверна. И не потому, что ее преднамеренно "рисует по заказу" Национальный комитет по статистике и анализу. А потому, что принятая практически во всех странах методология национального счетоводства применима лишь для стран с рыночной экономикой. В частности, стран со свободным рыночным ценообразованием. А Беларусь к ним не относится (попытку объяснить, как отсутствие свободных цен влияет на искажение показателя ВВП, см. на странице ekonomika.by/zlotnikov в разделе "О белорусской статистике").

Итак, если принять, что практически весь мир, кроме Беларуси, "идет в ногу", то надо принять и результаты развития экономики страны за годы независимости. Это значит, что, приняв за точку отсчета темпы роста российской экономики, следует признать, что по сравнению с 1995 годом ВВП в Беларуси вырос не в 2,7, а в 1,3 раза. Что только в 2009 году Россия превысила объем экономики 1990 года на 5,6% (0,66х1,6), и здесь Г. Зюганов прав. А Беларусь в тот год еще недотянула до уровня 1990-го - 14% (0,66х1,3).

Напомним, кстати, белорусские статистики отрапортовали еще 8-9 лет назад, что экономика превысила объем 1990 года.

Таким образом, успехи белорусской модели сильно преувеличены.

Все познается в сравнении.

В качестве иллюстрации к нашим расчетам приводим некоторые статистические данные.

Официальные статистические данные, представленные в таблицах 1 и 2, показывают весьма скромные успехи за последние 20 лет.

Продолжительность жизни не увеличилась (в среднем), хотя в странах с успешными рыночными реформами она выросла (страны Балтии, Польша, Чехия и т. д.). Затраты населения на питание увеличились, а потребление качественных продуктов существенно уменьшилось. Зато население стало намного больше пить. Страна вышла на первое место в СНГ по количеству зарегистрированных алкоголиков.

Рост доли доходов, которую население тратит на питание, одновременное снижение потребления качественных продуктов и рост потребляемого алкоголя свидетельствуют о снижении уровня и качества жизни населения.

Особое внимание правительство уделяет строительству жилья и развитию сельского хозяйства. В 2009 году ввод жилой площади превысил уровень 1989 года. Однако объемы ввода в действие основных производственных фондов по производственным объектам до распада СССР были намного выше, чем теперь. Тогда за пятилетку вводились в строй сотни новых крупных предприятий. Теперь же таких предприятий - единицы. Экспертно можно оценить, что в целом объемы капитального строительства еще не достигли уровня 1990 года.

Что же касается производства сельхозпродукции, то здесь успехи весьма скромные. Объем производства 1989 года еще не достигнут. Если учесть, что доля инвестиций в сельское хозяйство в общем объеме инвестиций в народное хозяйство достигла 15-16%, субсидии ему же - около 5% ВВП, а сельское хозяйство в целом сегодня убыточно (это признается в Основных положениях Программы социально-экономического развития Республики Беларусь на 2011-2015 гг.), то мы можем утверждать также, что эффективное сельское хозяйство и социализм несовместимы. Беларусь еще раз подтвердила это своим опытом.

В таблице 2, характеризующей развитие промышленности, не приводятся данные по легкой промышленности. Там вообще "полный провал". Читатель может ознакомиться с соответствующей таблицей в статистическом ежегоднике за 2010 год и увидеть, что из приведенных в таблице 26 наименований продукции этой отрасли за 1990-2009 гг. снижение выпуска произошло по всем (!) наименованиям. И по большинству из них - в разы.

Утопия XXI века.

Итак, белорусская модель не столь эффективна, как это следует из статистики. Но некоторый рост экономики все-таки был, чему способствовал ряд благоприятных для страны факторов.

Впереди ситуация менее благоприятная. Снижаются российские субсидии, проедено доставшееся богатое наследство СССР (износ активной части основных фондов в промышленности достиг 70%), падает конкурентоспособность белорусских товаров на внешних рынках, страна потребляет больше, чем производит, и поэтому быстро растет внешний долг.

Но главный фактор, который будет тормозить развитие экономики в будущем, - сохранение в неизменности командной (социалистической) "белорусской модели".

Это следует из ознакомления с Основными положениями Программы социально-экономического развития Республики Беларусь на 2011-2015 гг., которые опять содержат перечень "индикативных" показателей по росту объемов, сокращению материалоемкости и т. д.

Особый упор делается на инновационное развитие экономики. А как правительство реализует установку на него в рамках этой модели, можно видеть из недавней публикации в газете "Рэспублiка": "Глава государства поручил правительству совместно с председателями облисполкомов создать в областях по 25 прорывных проектов" ("Чтобы не отстать от скоростного экспресса", 8 декабря 2010 г.).

Можно предположить, что в новых, менее благоприятных условиях белорусская модель не покажет даже того слабого роста, который был в предыдущий период. Если, конечно, ее не поддержат на этот раз единомышленники, стремящиеся построить в своих странах социализм XXI век

 

Автор: Леонид Злотников

Источник: Белорусы и рынок

Read more...

Лемешевский: Экономика Беларуси оказалась в ловушке, по типу той, в которой свое время очутилась экономика СССР

18-12-14В Беларуси имеет место административный рост, который приводит к нарушению макроравновесия. Налицо сни­жение эффективности инвестиционного меха­низма с учетом динамики прироста ВВП. Приводим пресс-релиз исследования известного ученого.

 

Профессор, доктор экономических наук Иван Михайлович Лемешевский (примеч. выдержки из статьи. – ред.):

“В силу ряда обстоятельств к «Рецессии - 2008» белорусская экономика подошла в далеко не идеальном состоянии. Исчерпавший себя вос­становительный рост, основанный на мобили­зации унаследованного потенциала, имел экс­тенсивную природу. Сворачивание трансформа­ционного процесса предопределило нарастание скрытых признаков «вторичной кризисности». За счет мирового конъюнктурного фактора уда­лось на 3-5 лет лишь выровнять снижающиеся темпы роста. Но даже в еще достаточно ком­фортных условиях не был реализован заявлен­ный курс на инновационное развитие. К тому же явно завышенные социальные цели усилили в обществе нерациональные потребительские ожидания.

Мировая рецессия не только исключила фак­торы конъюнктурного роста, но и породила разнообразные шоки, которые отрицательно воздействуют на экономику Беларуси.

При этом основная коллизия обнаруживает­ся в том, что в Беларуси восстановительный рост не сопровождался обновлением мощностей и прогрессивными структурными сдвигами. Хотя в соответствии с доктриной НСУР-2020 такие стратегические подвижки планировалось завер­шить к 2010 году. Как следствие, более 50% бело­русских предприятий используют оборудование старше 15 лет, а сроки эксплуатации активной части капитала в 2-3 превышают аналогичный показатель стран ЕС. Многие виды национального производства вошли в зону технологической деградации. К тому же в период восстанови­тельного роста имела место деградация не столь многочисленных предприятий с высокими тех­нологиями (станки с ЧПУ, компьютеры, инте­гральные схемы и др.). Здесь и скрывается при­чина низкой конкурентоспособности экономики Беларуси на мировых рынках.

Следует подвергнуть реви­зии амортизационную политику, допускающую деинвестирование основного капитала. Расчеты показывают, что за последние 15 лет недофи­нансирование автономных инвестиций соста­вило $50-75 млрд. Не случайно в ус­ловиях спонтанного размывания национального капитала удельный вес амортизационных, рас­ходов в себестоимости продукции  за послед­ние 10-15 лет снизился почти в 3 раза. Обнаруживается четкая закономерность: чем ниже рентабельность отрасли, тем ниже степень использования в инвестиционных целях амортизационного фонда.

Обратим внимание на низкий уровень показателя ВВП на душу населения (фактическое отставание от стран ЕС-12 в 4-5 раз). При этом достигнутый национальный уровень валовых сбережений (31-32% ВНД) четко отражает предел инвестиционных возможностей Беларуси. Не случайно с 2006 г. темпы прироста инвестиций в основной капитал снизились с 32% до 9% в 2009 году.

Результаты анализа экономической динами­ки в Беларуси свидетельствуют о том, что в пе­риод восстановительного роста (1995-2000 гг.) при увеличении инвестиций в основной капитал в 1,33 раза объем ВВП возрос в 1,35 раза. То есть коэффициент эластичности Y/I составил 1,06. Это был в целом неплохой результат, учитывая, что в текущем десятилетии в Германии, Авст­рии и других странах ЕС данный показатель эластичности (Y/I) колебался в пре­делах 0,9-1,1.

Но к 2010 г. данный показатель в Беларуси снизился почти в 2 раза (табл. 1).

 

Таблица 1. Динамика ВВП и инвестиций в основной капитал (в процентах к 2000 г.)

 

 

Показатели

Год

2001

2002

2003

2004

2005

2006

2007

2008

2009

ВВП

104,7

109,9

117,6

131,0

143,1

157,1

171,2

188,3

188,6

Инвестиции в основ­ной капитал

96,5

102,3

123,5

149,4

179,3

237,0

275,2

340,0

369,9

Коэффициент эластич­ности (Y/I)

0,95

0,88

0,80

0,66

0,62

0,55

0,51

 

Это означает, что в белорусских условиях налицо резкое сни­жение эффективности инвестиционного меха­низма с учетом динамики прироста ВВП. Такой системный вывод подтверждают и другие экспертные расчеты, включая и анализ межотраслевых балансов. Выявленная негативная динамика тормозит процесс доходообразования, а при удержании высоких темпов административного роста де­лает дефицит инвестиций неизбежным.

В итоге низкая эффективность инвестици­онного механизма сдерживает реальный рост ВВП и порождает дефицит инвестиций. Одновременно дефицит инвестиций снижает эф­фективность национального производства. В совокупности это означает, что по заверше­нии восстановительного роста национальная экономика Беларуси оказалась в макроэконо­мической ловушке, по типу той, в которой свое время очутилась экономика СССР.

При поиске выхода из порочного круга не­эффективности особой критики заслуживает перманентное повышение в инвестициях удель­ного веса тех отраслей, которые непосредствен­но не связаны с инновационным развитием. Здесь в особую тему выделим жилищное строи­тельство и сельское хозяйство (2005 г. – 29,6%; 2009 г. - 38,2%). Кроме того, негативным мо­ментом выступает и снижение в накоплениях удельного веса инвестиций производственного назначения, капвложений в оборудование.

Хроническое доминирование среди источни­ков финансирования белорусской промыш­ленности бюджетных и кредитных ресурсов (на уровне 70-75%) можно рассматривать как особое проявление деформации инвестицион­ного механизма в условиях административной экономики.

Относительно человеческого капитала как фактора экономического роста можно отметить, что в совре­менной Беларуси почти 50% занятых имеют высшее и среднее специальное образование, что в 2,3- 2,5 раза выше аналогичного показателя стран ЕС-12. Но вопреки наличию такого замет­ного интеллектуального ресурса производитель­ность труда в Беларуси все же в 8-12 раз ниже европейского уровня. Такой огромный фактор­ный разрыв по труду (почти в 20 раз) можно по­пытаться объяснить или системным недоисполь­зованием имеющейся высококвалифицированной рабочей силы, или низким качеством подготовки специалистов.

Выход из макроэкономической ловушки, в которую угодила экономика Беларуси, блокируется рядом обстоятельств.

Среди особых эндогенных факторов – это непрерывное инфляционное обесценение обо­ротного капитала, кризис финансово-кредитной системы страны, но главное - это отсутствие в госсекторе эффективного собственника, когда воспроизводство национального капитала не яв­ляется объектом стратегического управления.

В таких условиях и прямые иностранные инвестиции (стандартный «внешний толчок») не могут рассматриваться в качестве полноцен­ного резерва роста.

Во-первых, опыт стран трансформационной группы свидетельствует о том, что обычно иностранные инвестиции не предшествуют, а идут лишь вдогонку за ростом национальной экономики. Иностранные инвесторы отдают предпочтение странам с положительным сче­том текущих операций, со значительными сырьевыми ресурсами и общими границами, но избегают проектов, связанных с технологиче­ским перевооружением крупных предприятий.

Во-вторых, заявленная в Беларуси про­грамма привлечения иностранных инвестиций через акционирование и приватизацию круп­ных госпредприятий имеет исключительно фискальные цели, так как направлена на по­крытие дефицита бюджета и валютное обслу­живание внешнего государственного долга. Для самого приватизируемого предприятия такая финансовая сделка с госсобственностью не оз­начает приток реальных инвестиций.

Тем временем сравнительная статистика обнаруживает развитие событий по менее благоприят­ному сценарию. По данным официальной ста­тистики, в 2009 г. прирост ВВП на 0,2% был до­полнен инфляцией (ИПЦ) в 10,1%. Сложившаяся высокая «инфляционная цена» пошагового при­роста ВВП на 1% (более 50% инфляции) четко обозначает нахождение национальной экономики на вертикальном отрезке кривой AS.  Это означает, что белорусская экономика уперлась в предел своих естественных производственных возможностей, и попытки сдвинуть ее дальше административными методами лишь приводят к росту потребительских цен.

Экспертные расчеты, основан­ные на учете эластичности объема ВВП по объ­ему грузоперевозок, потреблению электроэнер­гии, объему экспорта, бюджетным расходам, а также по физическому объему выпуска важ­нейших видов продукции показывают, что ре­ально в наших условиях приходится иметь дело со стагфляцией при которой вектор сокраще­ния объема ВВП составляет примерно 10-12%.

Стагфляция есть признак переформирован­ной экономики. Кроме того, это результат дли­тельного удержания белорусской экономики в «перегретом состоянии», что соответствует реа­лизуемой концепции административного роста. Совокупный спрос в соответствии с весьма наивными кейнсианскими представлениями об экономиче­ской динамике ошибочно рассматривается как главный фактор роста. Поэтому на активизацию совокупного спроса сориентированы национальная банковская и фи­нансовая система, политика доходов населения.

Непрерывное стимулирование совокупного спроса обуслови­ло в конечном итоге низкое качество макро­экономической динамики. Тотальная активиза­ция спроса: 1) завысила предкризисную точку равновесия и сформировала вероятность «большой рецессии»; 2) заранее понизила чув­ствительность национальной экономики к тем инструментам регулирования, которые обычно приходится использовать в условиях рецессии; 3) предопределила исчерпание резервов стиму­лирования самого совокупного спроса.

Прежде всего, это отразилось через завышенный спрос на товары промежуточного назначения, высокую склонность населения к импорту, а также через высокий уровень инфля­ции и банковских процентов, через рост цен на жилье и неустойчивость обменного курса бело­русского рубля, оживление теневой экономики. В период кризиса активизация внутреннего спроса за счет использования отраслевых инвестфондов привела к снижению качества по­ставляемой техники.

Например, в 2009 г. требования банков к предприятиям увеличились на 46%. Но активизация кредитования госпрограмм ра­ди достижения объемных показателей (ВВП и т. п.) способствовала росту дебиторской за­долженности и увеличению складских запасов на всех этапах товаропроводящей цепи.

Дальнейшая эскалация кредитования населе­ния (в 2009 г. прирост составил 26%) привела к тому, что сектор домашних хозяйств из традици­онно чистого кредитора стал для банковской системы абсолютным должником. Такое состояние банковского дела противоречит мировой практике, чревато рядом негативных последствий в краткосрочной перспективе.

Общее макро равновесие национальной экономики всегда предпо­лагает достижение равновесия страны с внешним миром. Применительно к национальной эконо­мике Беларуси приходится констатировать: отсутствие равновесия с внешним миром (хронически отрицательное сальдо внешнетор­гового баланса, снижение валютных резервов, неустойчивость обменного курса, рост сово­купной внешней задолженности, ухудшение международной инвестиционной позиции), а также – нарастание использования внешних за­имствований и дохода от приватизации «голу­бых фишек» с целью временной стабилизации внутренних макропроцессов.

Приток внешних ресурсов, покрываемый за счет внеш­него долга, используется для поддержания внутреннего потребления, а вместо прогрес­сивной модели «экономики развития» сформи­рована упрощенная «экономика потребления».

Конкретная взаимосвязь между неблагопо­лучными внутренними макропроцессам и ростом совокупного внешнего долга страны об­наруживается по ряду направлений:

а) неэффективность национального экспор­та - дефицит валютных средств - необходи­мость стабилизации валютного рынка заим­ствования и прирост внешнего долга;

б) неэффективность госпрограмм поддерж­ки реального сектора нарастание проблем с балансами госбанков - поиск ресурсов для стабилизации и прирост внешнего долга - списание долгов;

в) неэффективность госсектора - нараста­ние дотаций - увеличение дефицита бюджета - поиск ресурсов и прирост внешнего долга;

г) инфляция - обесценение оборотного ка­питала - повышение спроса на кредитные ре­сурсы - прирост внешних заимствований бан­ковской системы;

д) программа наращивания кредитования жилья - повышение спроса на рублевые и ва­лютные ресурсы - прирост внешних заимст­вований - увеличение уставных фондов гос­банков и т. п.

В целом надо признать, что к моменту раз­ворачивания нынешней рецессии белорусская экономика подошла в далеко не лучшей форме. Стремление к удержанию высоких темпов эко­номического роста административными мето­дами оказывает отрицательное давление на счет текущих операций и повышает уязвимость экономики Беларуси к внешним потрясениям” (примеч. конец цитаты. – ред.).

 

Полный вариант статьи профессора Ивана Михайловича Лемешевского смотрите в последнем номере журнала «Труды БГТУ» (декабрь, 2010. С. 7-11).

 

Автор: Иван Лемешевский

Источник: ЭКОНОМИКА.BY

Read more...

Реальный сектор. Свою промышленность мы проспали, проели и потеряли

04-12-08Глядя как по очереди хиреют и умирают наши промышленные гиганты советских времен ("Горизонт", МПОВТ, "Белвар", "Планар", "Луч", кто следующий?), как мучаются, борясь за выживание, многие и многие предприятия, задаешь себе вопрос: в чем перспектива? На чем реально основано убеждение нашего президента, что "жить будем лучше, жить будем веселее…"?

Разработка и реализация государственной экономической политики в нашей стране возложена на Министерство экономики. В частности, в Положении о Министерстве упомянуты разработка "общей стратегии и главных направлений социально-экономического развития в республике, создания условий для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния населения, научно обоснованных концепций, программ и прогнозов социально-экономического развития Республики Беларусь на долго-, средне-, краткосрочную перспективу и на текущий период в целом по республике".

Это – по положению. По жизни оказалось далеко не так.

Советское наследие проедено

Сразу отмечу, что про научную обоснованность "концепций, программ и прогнозов" за последние 20 лет говорить вообще не приходится. В одном из выступлений наш президент признал, что "экономику страны строили наощупь", исходя скорее не из каких-то положительных примеров, а из отрицательных примеров соседей. Так что получилось то, что получилось. Два экономических НИИ, кафедры вузов, экономические службы министерств экономики и промышленности, Администрации президента оказались "пустышками", не способными ни сами разработать программу действий, ни организовать ее совместную разработку.

Что касается общей стратегии, то ее сформулировали просто: сохранить что только возможно из советского прошлого. Главными направлениями стали сельхозпроизводство и социальная сфера. Промышленность была отдана "на откуп" директорам. Конечно, от них требовали избегать массовых сокращений, их давили доведенными показателями, щемили проверками. Но что и как производить, как продать – решали и решают они сами.

Такая стратегия была обоснована в период 1991-98 гг, когда, на волне развала, удалось прихватить у наших соседей часть рынков сбыта, высвободившихся в результате краха их собственных предприятий. Ни времени, ни ресурсов для реализации каких-то проектов тогда не было. Но сегодня эта общая стратегия потерпела фиаско. И не могла не потерпеть, поскольку внутренних источников для ее финансирования в стране как не было, так и нет. А тем временем у нас сложилась база расходов государства, которую очень трудно сократить. Развитая социальная сфера, которой мы справедливо гордимся, на свое содержание требует очень больших затрат. Сельхозпроизводство во всем мире дотационно, а у нас – не только дотационно, но еще и убыточно. Правда, убытки сокращаются, сказываются госинвестиции в отрасль, но серьезной поддержки бюджету агросектор в ближайшие годы оказать не сможет. Таможня, налоги, транзит, сфера услуг сами не смогут закрыть потребности бюджета. А промышленность даже себя не содержит, потихоньку проедая советское наследство. Правительство закрывало "дыру" в бюджете спекуляциями (нефтью, калием, ранее – водкой и сахаром, и проч., и проч.), изъятиями из реального сектора, ростом внутреннего долга. А с нынешнего года – ростом внешних долгов. Накопления в стране продолжают оставаться отрицательными, условий для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния населения сегодня в стране нет. Даже для обеспечения текущих расходов правительство взяло курс на дальнейшие внешние заимствования и приватизацию. Но это – сугубо краткосрочные вливания: кредиты надо возвращать, выручка от продажи предприятий съедается текущими расходами очень быстро. А дальше то что?

Проспать революцию. И не одну

Изначально было ясно, что экономика нашей страны может основываться только на обрабатывающей промышленности. Только здесь может быть создано нужное стране количество рабочих мест. Полезных ископаемых, по большому счету, у нас нет. Финансовых ресурсов в значимых для международной торговли масштабах не накопили. Остальные сектора могут играть лишь сугубо вспомогательную роль.

В промышленность инвестиции шли ежегодно, и рост объемов наша статистика регулярно фиксировала. Почему же так грустно смотреть на состояние наших заводов?

Гробить промышленность начало еще советское правительство. Мало того, что с начала 80-х систематически недозакладывалась амортизация, так еще и проспали 2-3 технологические революции. А ведь структура промышленности и организация производства определяются не идеями или историей предприятий, а оптимальными формами использования техники и технологий!

В конце 1990-х мы обсчитывали возможность применения в республике высокопроизводительных станков типа Pittlier 51-6. Для тестовой детали были получены следующие результаты по ожидаемой себестоимости производства:

- при производстве на станках типа 16К20 (основной станок нашей промышленности, разработан в конце 1970-х) себестоимость составляла 1,7 доллара;

- при производстве на токарных автоматах – 56 центов;

- при закупке детали в Чехии – 12 центов;

- при производстве на станках типа Pittlier 51-6 при работе в одну смену – 18-20 центов;

- при производстве на станках типа Pittlier 51-6 на малом предприятии при работе в две смены – 8 центов.

Оборудование высокопроизводительное. Даже крупные наши предприятия загрузить его больше, чем в одну смену сами не смогут. Выставляя цены по фактической себестоимости, заказов не наберут: потребителям выгоднее будет купить деталь в Чехии. Такая же ситуация и по многим другим видам современного оборудования. А малых межотраслевых высокотехнологичных производств, основы современной промышленности, в республике как не было, так и нет. И дорогостоящие современные станки у нас закупались только для нужд крупных предприятий.

Так что независимость мы встретили с порядком устаревшей промышленностью в структуре, которая отторгает современную технику. А тут еще 1990-е годы, было не до модернизации промышленности: просто выживали. Съели запасы, потеряли оборотные средства и кадры. Еще на пару поколений оборудования отстали от конкурентов. Что же касается роста объемов, то падение в начале 1990-х было так велико, что расти можно было почти без инвестиций: включил пару простаивающих станков – и мощности увеличились! В 1998-2008 гг (наши "тучные годы"), на волне спроса из России, у нас был шанс модернизировать свою промышленность. Но, за исключением отдельных предприятий (и то благодаря не государственной политике, а фанатизму некоторых директоров), рост объемов шел на старой технической базе, с высокой себестоимостью и все большим отставанием по качеству продукции. Тем временем рынок России стал быстро насыщаться как собственной отверточной сборкой, так и импортом из Китая. Наш рынок сбыта там стал стремительно сужаться. Даже в "тучные годы", когда, казалось, продать можно было все, мы теряли производства: телевизоров, велосипедов, наручных часов, бытового электроинструмента, микросхем.

Суета без результата

И что же правительство? Говорит, промышленностью занималось. Инвестировали. По мере возможности. Помогали расширить сбыт по дипломатическим каналам. Постановления принимали. Суеты было много, результатов нет.

И причины здесь не только в недостатке средств. Причин несколько.

Во-первых, причиной является передача предприятий "на откуп" директорам. В какой-то мере это оправдано для крупных предприятий, большая часть операций которых проходит за рубежом. Но, вообще говоря, директор должен осуществлять оперативное управление, стратегию развития предприятия должен определять собственник. Для госпредприятий – государство. Минпром и Минэкономики эту работу провалили полностью, оценка работы директора идет на уровне дилеммы: директор "хороший парень" или "плохой парень" и все чаще – на основании клановых интересов. Не случайно погибли госинвестиции в "Горизонт" и "Интеграл": проверить обоснованность заявок директоров и бизнес-планов предприятий было некому. Ну а самовластие директоров мелких предприятий, особенно – не минских, для Минпрома и иже с ним – лишь повод этими предприятиями не заниматься.

Во-вторых, причина – в амортизационной политике государства. В идеале нормально работающему предприятию амортизационных отчислений должно хватить, чтобы по истечении нормативных сроков купить новое оборудование, построить новые здания и сооружения. На Западе считается нормой, когда предприятие, отдав всю прибыль на дивиденды собственнику, только за счет амортизации стабильно работает и наращивает объемы с темпом 2-3% в год. А у нас – почти на каждом предприятии масса свободных площадей, по стране – тысячи единиц незадействованного оборудования. Если на все это правильно начислить амортизацию, ни о какой прибыли подавляющей доли предприятий и речи идти не будет. Так, в 2001 г на "Белваре", недоначисленная амортизация раз в 15 превосходила объявленную прибыль! По "Интегралу" ситуация, думаю, еще хуже. А чтобы окончательно побудить предприятия не начислять амортизацию, установлен порядок, когда каждый купленный предприятием станок облагается НДС дважды: сначала при покупке, потом – через амортизацию. Такого нигде в мире нет. Такая амортизационная политика и приводит к проеданию национального капитала, вложенного в промышленность. Здания как здания, хотя и они разрушаются. Но для оборудования темпы морального старения выше, чем темпы физического износа. Стареет и обесценивается это оборудование вне зависимости, работает оно или нет.

В-третьих, причина – в бездарности политики правительства в области занятости. Вообще поддержание баланса между наличием трудовых ресурсов и имеющимися рабочими местами – одна из главных задач любого правительства. Наше решило проблему просто: директора госпредприятий обязаны поддерживать численность работающих в определенных пределах. Сочетание падения физических объемов производства с ограничениями в выводе лишней численности, необходимость нести затраты на содержание излишних стареющих фондов привели к существенным перекосам: на всех наших предприятиях численность управленцев и вспомогательного персонала, исходя из численности основных рабочих, в разы завышена. Ярослав Романчук оценивает численность лишних для экономики республики рабочих мест в 1,5 млн. Думаю, он преувеличивает. Но что только оргтехмероприятиями, без существенных инвестиций, можно высвободить 500-600 тысяч человек – несомненно. Возможно, и больше, но уже потребуются инвестиции. А это значит, что зарплата и социальные платежи, которые через прибыль частью должны были уйти в бюджет, тратятся бесполезно для страны и существенно снижают конкурентоспособность наших предприятий. Не умея организовать работу по созданию реальных рабочих мест, переложив ее на директоров, правительство обеспечило видимость отсутствия безработицы. Директора сами проблему решать заведомо не в состоянии. А кто тогда?

Инвестиции в никуда

Правительство гордо рапортует, что инвестирует в народное хозяйство республики большие деньги. Посмотрим.

По международным меркам для обеспечения стабильного роста экономики на 10% в год необходимо инвестировать ежегодно не менее 20% ВВП. Для нас – 8-8,5 млрд. долларов. Но это – для стабильной экономики, которая находится в равновесии. Там доход на вложенный капитал в 10-12% в год считается очень хорошим. У нас, при наличии массы структурных диспропорций и "боговых производств", есть точки, где доходность составит 100% в год, и есть – где инвестиции окупятся в лучшем случае через 20 лет, но делать их придется. Не имея конкретного детализированного плана, можно только предположить, что потребность реального сектора в ближайшие годы составит не менее 8 млрд долларов в год. Это – текущая потребность. А есть еще разовая потребность профинансировать реорганизацию и рационализацию производств. С учетом необходимости профинансировать переезды людей, создание временных рабочих мест – порядка 10 млрд долларов на ближайшие 5 лет.

Сейчас в год, по официальной статистике, мы инвестируем 2,5 – 3 млрд. долларов. Но это – на все про все. Здесь и жилье, и сельхозпроизводство. Часть из этих инвестиций существуют только на бумаге, часть – инвестиции в устаревшие технологии, часть – без необходимости для страны дублируются. Значительная часть – просто возмещение недозаложенной амортизации. (Собственно, недозаложенная амортизация много больше, но, видимо, на часть основных фондов ее уже нет смысла начислять. Проще эти фонды списать.). Какая часть эффективна и каков эффект – неизвестно. Но можно предположить, что эффективными являются часть наших инвестиций в промышленность на уровне 5-7% от потребности. А главные ресурсы нашего предыдущего роста, большие незагруженные мощности и ненасыщенный рынок России, себя уже исчерпали: мощности состарились местами до непригодности, рынок России быстро насыщается своей отверточной сборкой и импортом из Китая. Теперь приходится конкурировать, а к этому очень многие наши предприятия совершенно не готовы.

К сожалению, не готовы не только предприятия. Не готовы и руководители. Немалую долю вины за сложившееся положение несет Министерство экономики. Именно это министерство проводило экономическую политику, исключающую структурные реформы. Не создало эффективных механизмов согласования интересов предприятия и государства. Сформировало гибельную амортизационную политику. Закрывало глаза на скрытую безработицу. И что теперь?

Теперь опубликовано интервью министра экономики Николая Снопкова ("Белгазета", №43 от 1 ноября 2010 г). Оказывается, по мнению министра, крупных проблем в нашей экономике всего две: дефицит текущего счета платежного баланса (по-русски говоря, в бюджете денег нет) и не выстроены отношения с бизнесом, включая проблему распределения и перераспределения (в переводе на русский, пока непонятно, как деньгами бизнесменов на законных основаниях закрывать дыру в бюджете). Кроме того, сменилась основная стратегия в экономике: вместо курса на максимальное сохранение советского наследства берем курс на приватизацию.

Вот и все. И ни полслова о действительных проблемах нашей экономики. То ли министр рассматривал интервью как отписку, то ли и вправду – не готов.

 

Автор: Александр Обухович

Источник: TUT.BY

Часть II

Реальный сектор. Фермер Шруб как опасность для нашей экономики

Наш президент посетил фермерское хозяйство Шруба и был очарован. Техническим уровнем, порядком, эффективностью работы. Сразу предложил ему взять еще земли в других местах, заговорил о допустимости частной собственности на землю. Сам фермер Шруб в ток-шоу заговорил о необходимости частных крупнотоварных сельхозпредприятий. Это что, поворот в нашей аграрной политике? Или просто истерика, вызванная провалами в политике нынешней?

 

Еще в начале 1990-х, когда только ленивый интеллигент не ругал колхозно-совхозную систему, был сделан небольшой расчет.

Средний размер колхоза-совхоза на то время составлял около 2000 га. Средний оптимальный размер семейной фермы мясомолочной специализации, при уровне техники советского периода, составлял около 50 га. (Сегодня, думаю, больше 100 га.) То есть те же объемы производства на тех же площадях, что и колхоз, могли обеспечить 40 семейных ферм. Работая, правда, от зари до зари. Вроде бы хорошо. Но частник – он частник и есть. Он должен заниматься своим делом, эффективно хозяйствовать. Остальное ему нужно обеспечить. Встали вопросы: а сколько на этих площадях при такой плотности населения нужно построить детских садов, школ, больниц? Как обеспечить фондовооруженность фермера (которая должна быть в разы выше, чем у среднего колхозника)? Как организовать нормальный уровень сервиса для техники? Это уже – вопросы государства, но тогда ответов на эти вопросы в нашем государстве не нашлось. И фермерское движение в республике широкого развития не получило. А там, где получило, российская Ассоциация фермеров еще 10 лет назад заговорила о неэффективности мелких ферм и стала ратовать за поместья.

Опыт идеального провала

Есть и пример поместья. В России лет 10 назад я познакомился с представителем крупной московской фирмы. Они выкупили на Ставрополье крупный, но полностью "лежачий" совхоз. И вот что он рассказал.

Первым делом уволили всю "контору". Ее здание перестроили в общежитие для работающих вахтовым методом московских "братков". Они обеспечили сокращение воровства. Уже это позволило сделать рентабельным издавна считавшееся убыточным в этих краях животноводство. Уволили даже агрономов: "братки" возили пробы грунтов в Москву, в Тимирязевку, оттуда же ежегодно самолетом привозили специалиста, который давал рекомендации. А уж "братки" следили, чтобы эти рекомендации неукоснительно выполнялись.

Провели полное техперевооружение полеводства. В основном – немецкой техникой. Обеспечили ей достойный сервис. Когда случилась засуха – наняли самолеты и опустили облака на свои поля.

В результате хозяйство из "лежачего" в 3-4 года превратилось в одно из лучших в регионе, стало высокоприбыльным. И одновременно – столкнулись чуть не с бунтом местных жителей. Рабочие места исчезли (техника высокопроизводительная). Жить, подворовывая в совхозе, как привыкли, уже не удавалось. Начался саботаж, мелкие диверсии, посыпались жалобы во все инстанции. Получили полномасштабный социальный конфликт. С аналогичными проблемами, судя по материалам прессы, столкнулись и другие российские сельхозинвесторы: главной проблемой они называли трудоустройство местных жителей, увольняемых при техперевооружении сельхозпроизводства. Да и недавние кровавые события в российской станице Кущевской, похоже, имеют ту же подоплеку.

Приведенные примеры – не частности, свойственные той или иной стране или региону. Проблема – общемировая. Например, Кампучия Лон Нола, проведя "рыночные реформы" и получив огромную американскую помощь, за несколько лет увеличила урожайность риса в 8 (восемь!) раз. И одновременно в кампучийской деревне, впервые за тысячу (!) лет, прочно поселился голод. Как результат, к власти пришел Пол Пот и начал резать. Прежде всего – реформаторов, а потом – и остальных интеллигентов. Так что аграрная политика всегда и везде не столько проблема экономическая, сколько социально-политическая. Фермер Шруб, конечно, молодец. Но широкое распространение его опыта способно вызвать на селе массу социальных проблем, которые заведомо перекроют весь эффект от экономических успехов и его, и его последователей. Особенно если дополнить его, как предлагают некоторые депутаты, передачей совхозов в частную собственность директорам. В этом плане широкое создание крупных частных товарных сельхозпредприятий создает для страны больше проблем, чем их решает.

Выход из сельхозтупика

Но и терпеть дальше сложившееся на селе положение дел возможности нет. Проводимая ныне аграрная политика зашла в тупик. Лишь 10-15% сельхозпредприятий успешны. Существующий уровень закупочных цен обеспечивает для них высокий уровень рентабельности. Они стянули на себя лучшие трудовые ресурсы регионов, заняли ниши первичной переработки сельхозпродукции. Обеспечили приемлемый уровень социальных стандартов для своих работников. И в то же время "нижние" 20% хозяйств обезлюдели, их земля и инфраструктура приходят в упадок. С их уровнем производства при нынешнем уровне закупочных цен хозяйства эти глубоко убыточны, и их убытки перекрывают прибыли успешных хозяйств. Не помогает и программа строительства жилья на селе: низкие зарплаты вымывают качественные кадры, строящееся жилье заселяется, как правило, случайными людьми, не способными помочь поднять хозяйство.

Свою лепту в нарастание проблем в нашем сельском хозяйстве вносит и технический прогресс. Например, на меня большое впечатление произвела работа наших бригад комбайнеров, которые, кроме уборки своих полей, успевают убрать зерно и в России. Есть в Беларуси даже частная фирма, которая на своих комбайнах начинает уборку под Херсоном, а заканчивает сезон под Питером. Если оптимальные сроки уборки зерна в каждой зоне составляют 10-12 дней, за счет сменных инструментов и подбора культур загрузка комбайна в хозяйстве может быть доведена до 20-25 дней, то фирма, работая в 3-4 климатических зонах, способна довести загрузку до 60-70 дней. С соответствующим снижением себестоимости. И если такая фирма возьмет на себя еще и посевную, конкурировать с ней не смогут ни колхоз, ни фермер. Но сельский житель будет начисто отстранен от процесса выращивания зерна. Разве что будет получать ренту в виде арендной платы за землю. Если еще сохранит собственность на эту землю. И техника, и технологии это позволяют уже сегодня. А на подходе – новые поколения техники для выращивания картофеля, других овощей. На одной редиске и клубнике все на селе не проживут.

Пока у нас нет большого смысла поднимать все хозяйства до уровня передовых. Что дотациями, что силами фермеров: нет сегодня таких рынков сбыта, которые способны принять резко возросшие объемы сельхозпродукции. Тем более что рядом – Россия, Украина. Там не всегда будет такой бардак. А ведь там – чуть не половина мировых черноземов, с которыми нашим песочкам конкурировать очень непросто. Прошедшие "молочные войны" - только первые звоночки. Одно дело – продовольственная безопасность, другое – широкомасштабный экспорт, развивать который только на СНГ заведомо неперспективно. Но только под обеспечение продовольственной безопасности у нас – серьезное аграрное перенаселение, столько работников не надо. В сочетании со значительной, хоть и скрытой безработицей в городах экспорт сельхозпродукции и одновременно развитие промышленного производства в сельской местности и малых городах для нас становится национальной проблемой.

 

А ведь есть советский опыт решения хотя бы некоторых наших проблем. Так, в свое время ЦК КПБ "выкрутило руки" министерствам и заставило их создать филиалы предприятий в наших малых городах. Это потом мы допустили, чтобы крупные предприятия бросили свои филиалы и довели их до упадка. Сегодня, пока промышленность у нас в госсобственности, вынос простых производств на субконтракт на село и в малые города еще возможен. Хотя деградация нашей промышленности делает такой вынос с каждым годом все менее вероятным. В свое время на Брестчине, устав от "латания дыр", перешли к комплексной модернизации колхозов. Прежде всего – на мелиорированных землях. Строили сразу все: дороги, фермы, жилье, магазины, школы, дома культуры. И модернизированное хозяйство сразу выходило на прибыль. По тем временам единицей модернизации был колхоз. Сегодня этого маловато. Если и модернизировать сегодня – нужно комплексно модернизировать район.

Думаю, для пилотных проектов есть смысл выбрать два района: один – на трудоизбыточном западе, другой – на трудодефицитном северо-востоке. Желательно – в "глубинке". У них – несколько разные проблемы. Сделать проект, предусмотрев и небольшие промпредприятия, и фермы, и крупные хозяйства. И всю инфраструктуру. Включая малую энергетику, связь, дороги. Широко обсудить с населением. Пригласить инвесторов. Придут – хорошо, нет – строить силами государства. В кредит. Немедленно перекредитовывая и передавая построенные небольшие промпредприятия и фермы в аренду частникам с правом выкупа. Желательно – по конкурсу.

Уверен, под такие проекты можно получить кредиты во Всемирном Банке или ЕБРР. Заодно, в процессе, они помогут довести проекты "до ума". Да и целевой кредит трудно будет разбазарить на текущие нужды. А в процессе реализации проектов наверняка всплывут такие проблемы, о которых сегодня мы даже не догадываемся. Мы получим опыт, который позволит выработать аграрную политику государства не по наитию, не исходя из личных идей и предпочтений, как сегодня, а реально выполнимую.

 

Автор: Александр Обухович

Источник: TUT.BY

Часть III

 

Реальный сектор. Заграница нам не поможет

На мои статьи о промышленной и аграрной политике Беларуси пришло довольно много комментариев. Анализируя их, я пришел к выводу, что часть вопросов, существенных для понимания моей позиции, я недостаточно ясно изложил. С одной стороны, в одну статью все не впихнешь, с другой – некоторые вещи мне казались хотя бы интуитивно понятными. Да и принципиальных вопросов, затронутых комментаторами моих статей, не так много.

Первый вопрос – вопрос о рыночных реформах, свободе экономической деятельности, ограничении влияния государства на экономическую жизнь.

Русский философ Федотов в свое время заметил, что есть принципиальная разница между понятиями "свобода" и "воля". Свобода - есть форма общежития людей, и свобода каждого кончается там, где начинается свобода другого. Воля – состояние пионера в лесах Америки XVII века или казака-первопроходца в Сибири, когда только зверь или стрела дикаря-аборигена способны ограничить ее проявления. В цивилизованных странах "коридоры свободы" определяет не только закон, но и общественный договор, который, в том числе и на основе обычая, определяют границы свободы каждого. Да, за последние 20 лет на Западе, в том числе и вследствие глобализации, эти границы существенно расширились. Но сегодня, в кризис, странам Запада за это приходится платить. Но это – тема отдельной статьи. Здесь только отметим, что для нашей слабой экономики плата за быстрое расширение границ экономической свободы может оказаться непосильной.

Возьмем, к примеру, промышленность. Не секрет, что на наших предприятиях содержится очень значительная лишняя численность сотрудников. Рыночная экономика требует их увольнения. С учетом абсолютно необходимой модернизации промышленности численность "лишних" может превысить миллион. Это пока безработных мало, они могут подработать в теневой экономике и перетерпеть смешной размер нашего пособия по безработице. Как только их станет больше – придется платить пособие на уровне, обеспечивающем выживаемость и безработных, и их семей. А откуда у нашего государства столько денег? Повышать налоги? Уйдет бизнес и выплеснет новую волну безработных. Это – "путь в никуда". А задачу создания новых рабочих мест наше правительство блистательно провалило: темпы их создания, в частном или государственном секторе – безразлично, оказались намного ниже потребности.

Другой пример – идея сплошной фермеризации. Сельское хозяйство всегда и везде имеет сильные сезонные колебания в потребности в рабочей силе. Сегодня наш фермер опирается на большую скрытую безработицу в соседних колхозах-совхозах: всегда найдутся желающие у него подработать. Да и в закупочных ценах заложена оплата социальных расходов колхозов, которые фермер не несет. Отсюда – и высокая рентабельность его хозяйствования. Пока их мало. А вот сплошная фермеризация России провалилась: мелкий фермер был раздавлен перекупщиком, брошенное на произвол судьбы "лишнее" сельское население массово спилось, и сегодня Россия импортирует фермеров из Китая и Таджикистана. "Реформаторы" не заметили, что за фермерским хозяйством на Западе стоит отлаженная и довольно сложная государственная машина его поддержки. Прежде чем массово внедрять фермерство (а внедрять необходимо, за ними – будущее), нужно тщательно изучить чужой опыт, придумать, как его адаптировать к нашим условиям, опробовать в одном-двух районах. И только потом внедрять. Иначе и людей подставим, которые фермерством займутся, и на государство непомерную нагрузку возложим. А пока у нас поддержка фермерства – только на словах, и то только потому, что аграрная политика правительства зашла в тупик.

Да, расширение границ экономической свободы для нашей страны жизненно необходимо: сейчас безграмотное "ручное управление" ведет наше хозяйство к деградации. Но я считаю, что "рыночная экономика" не объявляется указом или законом, она выстраивается. По крайней мере, ее костяк. В наших условиях, когда подавляющую роль в хозяйстве страны играет государство, государство и должно ее выстраивать. Как? Свои предложения надеюсь изложить в одной из следующих статей.

Второй вопрос – вопрос распределения. С одной стороны, зарплаты очень низки. С другой – многие работающие не желают, чтобы государство за их счет (а за чей же еще?) содержало "всякую пьянь и рвань".

Начать с того, что "пьянь и рвань" - понятия сильно относительные. В начале нынешнего кризиса один из богатых людей России публично заявил: "Каждый, у которого нет миллиарда долларов, может идти на х… Пусть выкручивается, как знает!". С точки зрения таких господ, и те комментаторы, что писали о "пьяни и рвани", тоже недалеко от этой "рвани" ушли.

С другой стороны, ход технического прогресса вымывает, как правило, труд средней квалификации. А потребность в специалистах высокой квалификации и низкоквалифицированном персонале растет. Поскольку зарплата в рыночной экономике – это минимальная сумма, за которую работодатель может нанять работника нужной ему квалификации, то и пропорции зарплат определяются исключительно ситуацией на местном рынке труда. Мы уже имели ситуацию, когда, ввиду избытка людей с высшим образованием и крайней нехватки, пусть и полупьяных, грузчиков, зарплата грузчика местами была выше, чем зарплата доцента. А относительно высокие доходы мелких торговцев на рынках и девочек в офисах в начале 90-х нанесли весьма ощутимый удар по престижу образования в стране. В условиях, когда в стране, пусть скрытая, но весьма значительная безработица, рыночные механизмы препятствовали и будут препятствовать росту зарплат. Взять, к примеру, сельхозрабочих. Особенно – в глубинке. Низкая мобильность этой рабочей силы (дом, хозяйство, невозможность переквалификации), наличие заметного аграрного перенаселения делает людей абсолютно беспомощными перед произволом местных начальников. Я убежден, что только приход на село и в малые города промышленности способен переломить ситуацию и обеспечить сельхозрабочим и нормальное содержание труда, и достойную зарплату. Но наше правительство, несмотря на потуги отдельных решений, пока демонстрирует полную неспособность эту проблему решать. А возможно – пока и не хочет: местным начальникам так много удобнее.

 

В цивилизованных странах регулирование рынка труда – функция государства. Она осуществляется где-то – установлением минимальных часовых ставок оплаты труда, где-то – заключением генеральных соглашений с отраслевыми профсоюзами, где-то – бюджетной политикой, где-то – политикой миграционной. Страны Западной Европы для решения проблемы дефицита низкоквалифицированного персонала пошли на массовый ввоз рабочей силы из Африки и Азии. И, несмотря на море проблем, вовсе не собираются от этой политики отказываться. Правда, теперь стараются больше ввозить из стран Балтии, Украины, Сербии: этих полегче ассимилировать.

Но это – богатые страны. Которые способны под решение возникших проблем выделять весьма значительные ресурсы. Посмотрите на суммы, выделенные Греции или Ирландии. А ранее – странам Балтии, Польше, Венгрии. Но даже богатым странам глобализация ставит пределы их возможностям. Например, вообще непонятно, сколько времени США удастся поддерживать высокий уровень жизни населения, просто печатая деньги. А Западной Европе предстоит найти ответ на не менее сложный вопрос: почему немецкий или французский рабочий должен зарабатывать и получать социальных льгот больше, чем корейский или китайский? Время, когда производительность их труда отличалась в разы, ушло. Сегодня уже на многих заводах на Востоке рабочий работает почти на таком же оборудовании, что и на Западе, на почти так же организованном производстве, производя почти такое же количество продукции. Почему он должен получать в разы меньше?

Но это – их проблемы. Для нас существенно только, что и Запад, и Восток техперевооружение своей промышленности уже провели, а мы, по сути, и не приступали. И нам с ними конкурировать. А какая может быть конкуренция землекопа с лопатой с экскаватором или жнеи с серпом с комбайном? Для того станка, пример которого я привел в своей статье, по нашим расчетам, чтобы выровнять себестоимость обработки, наш рабочий на нашем старом станке должен зарабатывать не свыше 4-5 долларов в месяц. А значит – экспортируемая продукция будет приносить в страну все меньше доходов. И меньше чего будет делить на зарплаты, социалку, развитие.

Но проблемы не только с модернизацией. Нашу государственную политику в области регулирования рынка труда иначе как идиотской и назвать невозможно. Как иначе назвать тарифную политику, когда среднее выполнение норм выработки в цехах составляет 300-400%? Зачем делать из работников ОТиЗов клоунов? Иначе ведь не вытянуть зарплату на уровень средней стоимости рабочей силы. Как иначе назвать систему низких окладов работников управления в сочетании с массой повышающих коэффициентов, ставящую работника в полную зависимость от директора? Каким целям, кроме воспитания любви к президенту, в сегодняшних непростых условиях служит резкое повышение зарплат госслужащих? Следом сразу подтянулись управленцы предприятий: это – одна группа работников. А ведь именно в этой группе у нас – самая большая скрытая безработица. И как бы ни возражал президент, именно в этой группе придется проводить самые массовые увольнения: экономика заставит, нет у страны ресурсов, чтобы содержать столько управленцев. И зачем, в преддверии этого, здесь повышать зарплаты?

Нет путей существенного повышения зарплат по массовым профессиям в Беларуси, кроме пути модернизации и промышленности, и агропромышленного комплекса, и системы государственного управления. "Нарисовать" зарплату – это можно. И 500, и 1000 долларов. Только вот неизбежным повышением цен такая, "нарисованная" зарплата съедается мгновенно. Оно нам надо?

И еще несколько слов в ответ комментариям к моей статье по России. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы статья воспринималась как "У соседа корова сдохла. Мелочь, а приятно". Еще меньше – как "доказательство", что у них все плохо, а у нас – все хорошо. Смысл статьи в том, что у нас с Россией - абсолютно разные экономические проблемы, и, соответственно, должна быть разная экономическая политика. И в том, что Россия в решении наших проблем нам помочь не сможет. Ни по межгосударственной линии (у них самих проблем – масса, да и нет никаких оснований для благотворительности), ни по линии российского бизнеса (ввиду его полной бесплодности). Ни одно выкупленное россиянами предприятие ни у нас, ни в Украине, ни в Европе или США не сумело "прибавить" и прочно стать на ноги. А это значит, что если в политической, военной, гуманитарной сферах нам с Россией делить нечего, то в решении проблемы модернизации нашей экономики нам нужны другие союзники. И, боюсь, Таможенный союз и Единое экономическое пространство такой работе будут мешать.

 

Автор: Александр Обухович

Источник: TUT.BY

 

Справка

Александр Обухович - технический директор ЗАО «Радиоопткомплект» (г. Минск)

Read more...

Нужен ли Беларуси такой рост ВВП?

09-11-24В период мирового финансового кризиса Беларусь оказалась одним из немногих  островков экономического роста. При этом цена стабильности экономики Беларуси – рост валового внешнего долга. Так нужен ли Беларуси такой рост ВВП? На эту тему рассуждает аналитик Василий Кучеров.

В 2009 г. рост ВВП составил 0,2%, за январь-сентябрь 2010 года рост 6,1%. Темпы прироста ВВП сложно сопоставить с темпами прироста банковской задолженности. Сотни  тысяч единиц готовой продукции размещены на складах не только на территории страны, но и за ее пределами. За I-ое полугодие 2010 г. поступления налога на прибыль сократились в 1,8 раза к аналогичному периоду в 2009 г. Причем объем фактических поступлений в 2,38 раза оказался меньше запланированного объема.

Кредиты используются для стимулирования ВВП, выполнения прогнозных показателей. Кредитные деньги позволяют отсрочить остановку предприятий и увольнения рабочих. Поддержание роста ВВП подобным способом порождает серьезные проблемы, связанные с реализацией произведенной продукции. Предприятия становятся дополнительным бременем для бюджета страны, происходит переход на неполную рабочую неделю и дальнейшая работа на склад. Важно отметить, что Национальный статистический комитет Беларуси прекратил публикацию данных о складских запасах. В отчетах ведомства о работе белорусской экономики за январь-июль, доступных широкой общественности, этого информационного раздела нет.

При проблеме возрастания долгов отрицательное сальдо внешней торговли лишь усугубляет сложившееся положение: занимаем в валюте, но сами валюту не зарабатываем

В 2010 г. изменилась структура во внешней торговле. Внешнеторговый дефицит со странами СНГ уменьшился на 31,1% к аналогичному периоду в 2009 г., а профицит в торговле со остальным миром за тот же период с 1025 млн. долл. упал до -1102,3. Новые условия импорта спецтехники из Китая, сырой нефти и нефтепродуктов из России оказали существенное влияние на состояние не только данного сегмента рынка, но и внешней торговли в целом.

Доля экспортируемых нефтепродуктов за последние годы занимала более трети от всех продаж. При падении объемов экспорта в 2009 году на 34,6% к 2008 году, объемы нефтяных продаж также сократились на 34%. А на фоне увеличения объемов общего экспорта с $9 088,7 млн. до $11 246,4  млн. за январь-июнь 2010 г. экспорт минеральных продуктов сократился на 17% к аналогичному периоду 2009 года. Удельный вес данной экспортной компоненты составил 25,6%  к общему экспорту. Ввиду сокращения беспошлинной нефти произошло уменьшение продаж в странах Европейского союза, что существенно повлияло на величину общего объема экспорта и притока валюты в страну и еще раз указала на одну из проблем внешней торговли: Беларусь – страна моно экспортер.

При этом за 2009 г. упали показатели общей рентабельности по стране. Рентабельность продаж 8 % в 2008 упала до 5,8% в 2009 г., а рентабельность активов 5,6% в 2008 г. упала до 3,3% в 2009 году. За январь-сентябрь наблюдался несущественный рост данных показателей.

Данные цифры можно интерпретировать следующим образом, белорусские предприятия не могут поставлять на мировой рынок конкурентоспособную продукцию. Если учесть, что Беларусь является моно экспортером, то после падения доли нефтепродуктов в общем экспорте, возвращать валютные заимствования будет крайне сложно.

Сложно возвращать долги, когда износ активной части основных фондов составляет свыше 80%, а общая рентабельность продаж 5,8%.

Если в стране 70-80% активов принадлежит государству, то ее сложно назвать страной с рыночной системой. В сложившейся экономической ситуации в Беларуси доходы, полученные от продажи госсобственности, можно направить на погашение внешней задолженности. Более того, распродав некоторую часть государственных активов, правительство тем самым высвободится от «опекунства» (то есть от лишних экономических затрат) многих предприятий, помощь которым ложится на плечи налогоплательщиков.

Но, несмотря на требования МВФ, правительства Беларуси так толком и не приступило к приватизации. По большому счету, преобразование РУП’ов в ОАО – единственное достижение приватизационной политики правительства Беларуси за последнее время (за первые 6 месяцев текущего 2010 года выручка от продажи государственных акций составила неполных $665 млн., причем из них $625 млн. – это продажа «Белтрансгаза» российскому «Газпрому».).

Неудавшаяся приватизация объясняется двумя причинами. В первом случае, потенциальный инвестор готов работать в Беларуси, но ему предлагают не то, а если и то, то не по той цене и с неприемлемыми условиями. Во втором случае, потенциальный инвестор считает, что бизнес в Беларуси является все еще высоко рискованным вложением.

Полученные кредиты от МВФ по программе “stand-by”, кредиты от России и Венесуэлы, крупные валютные поступления от продажи госсобственности («Белтрансгаз», «Бест», «БПС-Банк») должны быть включены в состав золотовалютных резервов. Сумма  только данных поступлений свыше $11 млрд. При этом с момента получения первого крупного займа (с декабря 2007 г.) золотовалютные резервы Беларуси увеличились всего на $2,8 млрд. Продажа евробондов на сумму $1 млрд. практически никак не отразилась на месячных данных о резервных активах. Ссудные ресурсы используются по принципу «живем сегодняшним днем».

В ситуации с внешнеторговым дефицитом и растущим внешним долгом проводимая правительством политика может объясняться лишь следующим образом. В виде механизма реструктуризации задолженности определено ее списание. История сотрудничества с МВФ показывает, что фонд может списать долги. Даже если это произойдет с МВФ, то евробонды, кредиты от стран, с которыми договориться не получится, все равно придется погасить. При этом в отсутствии структурных реформ дальнейшее функционирование имеющейся системы и дальше будет нуждаться в международном кредитовании.

Следует понимать, что текущий внешний валовой долг – это будущие бюджетные дефициты. Сложно возвращать долги такой системе, которая и привела к необходимости внешнего кредитования. Но деньги, получаемые от международных финансовых организаций с целью проведения реформ, идут на стимулирование ВВП и финансирование дефицита внешней торговли.

В случае сохранения тенденции внешнего кредитования без соответствующих реформ и при дальнейшем нецелевом использовании заемных ресурсов риск оказаться страной-должником сильно возрастет.

 

Автор: Василий Кучеров

Источник: ЭКОНОМИКА.BY

Read more...

История повторяется

ZlotnikovПриток валюты в страну в последние годы нарастал. И это давало стране возможность жить не по средствам.

Но в первой половине текущего года этот поток начал уменьшаться. Как же складываются финансовые отношения Беларуси с внешним миром и каковы возможные последствия дефицита валюты?

Перед выборами белорусская экономика показывает хорошие темпы роста ВВП (106,1% за январь - август 2010 г.) и еще больший рост денежных доходов населения (110,1%). Но, похоже, статистики перестарались и "перекормили" людей многолетними сообщениями о высоких темпах экономического роста и прочих успехах.

По данным статистики, за период правления Лукашенко выходит, что ВВП на душу населения и зарплаты в Беларуси должны быть намного выше, чем, например, в Польше или России. Но все больше людей, которые сопоставляют факты и вырабатывают иммунитет на сообщения об успехах. Вероятно, поэтому в своей речи на съезде профсоюзов (сентябрь 2010 г.) Лукашенко вынужден был объяснять, "почему при таком неплохом росте (речь идет о росте ВВП. - Прим. Л. З.) мы все-таки не так богаты".

Ответ сводился к тому, что мы потребляем дорогие нефть и газ.

Но такой ответ не согласуется ни с теорией (показатель ВВП уже очищен от стоимости материальных затрат), ни с практикой. Разве поляки, к примеру, потребляли нефть и газ по ценам более низким, чем белорусы? Разве много лет Россия не предоставляла нам дешевые нефть и газ? Разве мало стран, которые не имеют ни нефти, ни газа, покупают их по мировым ценам, но сделали реальный рывок в экономическом развитии?

Но зато такой ответ хорош с пропагандистской точки зрения. Он подготавливает население к мысли о "не так богатой" жизни. И не по причине краха белорусской экономической модели, а по причине происков России ("суверенитет дорого стоит").

На этот раз дело не в России.

Прежде всего, отметим, что введение Россией экспортных пошлин на нефть в 2010 году не привело к ухудшению ситуации с платежным балансом и, соответственно, ситуации на валютном рынке, не ухудшило экономическую ситуацию в стране, как это подает пропаганда.

Во-первых, введение экспортной пошлины на нефть автоматически отменило действие спецпошлины, которая была введена Россией с начала 2007 г. (Напомним, спецпошлина предназначалась для возврата России той части экспортной пошлины на нефтепродукты, изготовленные в Беларуси из российской нефти и экспортированные на Запад, которая должна была перечисляться после образования Таможенного союза.) Именно в том году и произошло снижение доходов от внешнеторговых операций страны с нефтью и нефтепродуктами.

Во-вторых, спецпошлина вводилась на всю нефть, поступающую в Беларусь, а теперешняя экспортная пошлина не введена для той части нефти, которая потребляется внутри Беларуси. В-третьих, в январе - июле 2010 г. цены на экспорт белорусских нефтепродуктов выросли в большей степени, чем цены импорта нефти.

 

Когда в начале 2007 года Россия ввела спецпошлины на нефть, Беларусь потеряла почти миллиард долларов. Если в 2006 г. внешнеторговые операции с нефтью и нефтепродуктами не только окупали затраты на собственное потребление Беларуси, но давали еще прибыль и приток валюты в размере 1,29 млрд. USD, то в 2008 г. мы имели незначительный отток (0,23 млрд.USD) (см. таблицу 4 на 18-й странице.)

Этот отток валюты был фактически платой Беларуси за импорт нефти для собственного потребления (получалось около 55 USD за тонну). Затем ситуация стабилизировалась.

Из данных таблицы 4 следует, что в первом полугодии 2010 года Беларусь имела практически те же результаты от внешнеторговых операций с нефтью, что и в предыдущие два года (тонна нефти для собственного потребления обошлась белорусам примерно в 68 USD).

Химеры СССР не отпускают.

Проблемы Беларуси, если смотреть поверхностно, - в хроническом дефиците торгового баланса. За последние 15 лет он был отрицательным (за исключением 2005 г., когда изменилась методология расчетов по НДС во внешней торговле).

Негативное сальдо баланса за столь долгий срок свидетельствует об устойчивой неконкурентоспособности белорусской экономической модели или (что то же самое) о низкой эффективности производства и государственного управления экономикой.

Но руководству страны хотелось как можно быстрее, наперекор законам развития экономики, повысить уровень жизни населения и создать видимость процветающей страны. И это удалось сделать за счет проедания богатого наследства СССР (сейчас активная часть основных фондов промышленности имеет значительный износ и на них невозможно произвести конкурентоспособную продукцию), влезания в долги и использования российских дотаций не для модернизации экономики, а для текущего потребления.

Для достижения сегодняшнего результата приносилось в жертву ближайшее будущее, даже когда последствия принимаемых решений были очевидны.

Например, несколько лет аналитики доказывали, что экспорт сливочного масла в Россию осуществляется по ценам ниже себестоимости (в том числе об этом писал и один из министров сельского хозяйства). Это означает, что чем больше масла экспортируется, тем более бедной становится страна. Но президент принял решение построить еще больше молочных ферм, чтобы экспортировать еще больше масла (и сегодня масло экспортируется в Россию по цене около 3,7 USD/кг при его себестоимости не менее 5 USD/кг). Ведь валюта поступает сегодня, а рассуждения об эффективности экспорта кажутся такими эфемерными.

Вообще в социалистической экономике показатели объемов производства или продаж являются важнейшими, хотя они вовсе не являются показателями экономическими. Можно производить много, но быть нищими.

В СССР всего производили на душу населения намного больше, чем в капиталистических странах (кроме продукции некоторых высокотехнологичных отраслей), но люди жили гораздо беднее. А производительность общественного труда была ниже, чем у капиталистов, в 10 раз. Погубил экономику СССР знаменитый вал, порожденный директивным требованием производить всякой продукции и услуг больше, чем в предыдущем году, а также государственный контроль цен.

И то худшее, что было в экономике СССР, было воссоздано в Беларуси (насколько это возможно, конечно, с учетом ее нахождения в кольце рыночных экономик). И власть не может отказаться от директив сначала гнать ненужную продукцию на склад (даже в период кризиса директивные показатели роста объемов производства в условиях падения спроса были фантастическими - 108-110%), а затем разрешать ее продажу ниже себестоимости. Эти директивы много лет доводятся даже Минскому часовому заводу, который давно имеет на складах двух-трехлетний объем производства часов, которые никогда уже не продаст по ценам выше их себестоимости. Этот завод стал хрестоматийным примером абсурда государственного управления экономикой в Беларуси.

Но на этих директивных показателях, как на кащеевой игле, держится существующая власть. Не было бы директив - не было бы и контроля за их исполнением. Как тогда держать в подчинении "вертикаль"? ("Потому что не за что ругать", - заметил А. Лукашенко в речи на съезде профсоюзов, говоря о бесконтрольности российских чиновников.) Да и зачем тогда "вертикаль" нужна? Не было бы еще и контроля над ценами (хотя бы как в Китае, где контролируется лишь 5% цен), была бы рыночная экономика, которая, в конечном счете, несовместима с политической диктатурой.

Так что дело в данном случае не в России. Прирост потребления сверх возможностей низкоэффективной экономики составляет несколько миллиардов долларов в год (примерно 6 млрд. USD в 2009 г.). И если бы Россия не повышала цены на энергоресурсы, то это бы только отсрочило торможение экономики на 1-2 года.

Не слаще, чем в Греции.

Из таблиц 1-3, которые построены на основе данных платежных балансов страны, видно, как складываются наши финансовые отношения с внешним миром.

таблицы 1-3

Отрицательное сальдо текущего счета показывает величину оттока валюты из страны. Приходится оплачивать не только превышение импорта над экспортом (сальдо торгового баланса), но и обслуживать займы и кредиты, то есть выплачивать проценты и дивиденды (инвестиционные доходы) зарубежным инвесторам.

Выплаты иностранцам инвестиционных доходов быстро нарастают. Если за 2009 год они составили 1,2 млрд. USD, то уже за первую половину 2010 года - 1,02 млрд. USD.

Обратим внимание, как быстро нарастала доля негативного сальдо торгового баланса в ВВП. Она показывает, насколько больше ВВП страна потребляет, чем производит. И если в 2006 году белорусы потребляли больше, чем позволяли возможности экономики, на 4%, то уже в 2009 году - на 11,1%. (Если судить по динамике объемов импорта и экспорта, то можно ожидать, что доля негативного сальдо в этом году будет не меньше, чем в 2009 году.) И это без учета скрытого субсидирования экономики страны со стороны России в форме низких цен на энергоносители, которое составило в 2004-2009 годах 37,7 млрд. USD (по расчетам Е. Раковой. См. http://research.by/pdf/wp2010r04.pdf).

Если учесть то и другое, то окажется, что за 6 последних лет (2004-2009 гг.) белорусы потребляли ВВП больше, чем производили, на 19%. Настолько меньше может стать потребление страны (домашних хозяйств, государства, фирм), если вдруг белорусы станут, как и остальные страны, импортировать ресурсы по ценам мирового рынка и жить без долгов.

Отрицательное сальдо инвестиционных доходов в первом полугодии 2010 года составляло в Беларуси 3,9% ВВП (один из самых высоких показателей в мире!). Это означает, что столько созданного в стране ВВП белорусам уже не достается. А то, что достается, называется ВНП. В других странах различие между этими показателями находится в пределах одного процента, поэтому нет большой ошибки, когда уровень благосостояния оценивается по ВВП. А для Беларуси эта разница уже становится существенной. Отметим также, что ПИИ тоже не "бесплатные деньги", как утверждает вице-премьер В. Семашко.

Если учесть отрицательное сальдо торгового баланса и ту, все возрастающую, часть ВВП, которую придется отдать зарубежным инвесторам в форме их инвестиционных доходов, то все потребление страны (правительства, домашних хозяйств, фирм) снизится более чем на 14%. А если учтем возможное повышение цен на российские энергоносители до уровня цен мирового рынка, то потребление может снизиться до 19%. (Это с учетом ситуации в первой половине 2010 г. Получается такой же результат, как и при учете ситуации за 6 последних лет в среднем.) Таков может быть результат перехода страны к жизни по доходам.

Ситуация хуже, чем в Греции, где дефицит только бюджета доходил до 13%. (В странах южной Европы доля бюджета в ВВП равна примерно его половине.)

Успехи белорусской экономики и небольшой общий внешний долг (относительно ВВП он в 2-3 раза ниже, чем в Греции или США) уже не впечатляют не только многих белорусов, но и людей, хорошо разбирающихся в экономических проблемах, - зарубежных инвесторов. На рынке евробондов правительство смогло занять деньги только под очень высокие проценты - 8,5-8,75% годовых. (Это значит, что в течение 5 лет страна должна выплатить только процентов более 400 млн. USD (!), а потом вернуть миллиард самого долга.)

Для сравнения: Греции, которая находится на грани банкротства, при размещении облигаций правительства сейчас дают кредит под 5%, а США - вообще под 2%. Поскольку в нашем случае процент заимствований выше темпов роста ВВП, то это означает, что страна вползает в финансовую пирамиду.

В дымке будущего - призрак пирамиды.

Рассмотрим приток валюты в страну (положительное сальдо статей финансового счета). Отметим, что основным каналом притока валюты в страну были кредиты и займы, темпы заимствований тоже быстро нарастали. В 2009 году мы заняли за границей 9,26 млрд. USD! Но при этом пришлось и вернуть 4,95 млрд. USD ранее взятых долгов (напомним, около половины заимствований - краткосрочные, то есть подлежащие возврату в течение года). В этом году придется возвратить больше, чем в прошлом, поскольку в прошлом году заняли больше, чем в позапрошлом, и т. д.

В целом привлечение валюты в страну в первом полугодии 2010 года уменьшилось по сравнению с прошлым годом на 1,14 млрд. USD (см. сальдо финансового счета). Это произошло в основном за счет перевода части активов белорусских банков за рубеж (см. сальдо по статье "Депозиты:") при сохранении чистого привлечения по другим статьям примерно на уровне прошлого года.

А теперь посмотрим на общий баланс (см. таблицу 3). Из него следует, что в первом полугодии 2010 г. чистое привлечение валюты в страну не покрыло отрицательного сальдо текущего счета (общий баланс - минус 0,9 млрд. USD). Этот дефицит финансируется в основном за счет резервов Национального банка. (В годы, когда общий баланс положителен, резервы банка пополняются.)

Экстраполируя приведенные данные, можно оценить потребность в валовом привлечении валюты (включая продажу госсобственности) в страну во втором полугодии 2010 года. Не менее 3 млрд. USD потребуется для возврата ранее взятых кредитов: примерно 0,8-1 млрд. - на выплаты инвестиционных доходов, 3 млрд. - на покрытие негативного сальдо торгового баланса. Итого - примерно 6-7 млрд. USD.

С 2011 г. добавятся выплаты по долгосрочным кредитам правительства. Не будем также забывать, что с 2011 г. сократятся и российские дотации на 0,7 млрд. USD (рост цен на газ).

В общем, для поддержки экономики страны на достигнутом уровне потребления ВВП валовое привлечение иностранной валюты должно составлять не менее 1 млрд. USD в месяц. (Насколько это много, можно представить себе из такого факта: продажа 30-процентного госпакета акций "Велком" за 330 млн. USD дает возможность продержаться лишь 10 дней.)

В то же время ситуация с привлечением валюты в этом и последующих годах гораздо хуже, чем в прошлом году. Во втором полугодии и в начале следующего года уже нельзя рассчитывать на кредиты России, МВФ или Мирового банка, выплаты "Газпрома" в размере 625 млн. USD. Недавняя попытка продать 5 предприятий (и выполнить, наконец, обещания Беларуси МВФ) закончилась безуспешно. Очередной выпуск евробондов, напомним, - путь к финансовой пирамиде.

04-11-040

Текущие проблемы китайские кредиты не решают.

Как в осажденной средневековой крепости надеялись на какое-то чудо, так сейчас в Беларуси ожидают больших китайских кредитов (16 млрд. USD) и перемещения сюда китайских производств (ближе к рынкам сбыта).

Точнее, речь идет не о кредитах, а о кредитной линии на 16 млрд. USD. То есть кредиты будут выдаваться правительству под конкретные проекты. Кроме того, эти кредиты являются связанными. За них нужно будет купить китайское оборудование, использовать китайских специалистов и т. п. Поэтому невозможно с помощью китайских кредитных линий пополнить золотовалютные резервы или поддержать другие предприятия-банкроты, а также выплачивать зарплаты и пенсии.

Пока есть подписанные соглашения о предоставлении кредитов на 3,5 млрд. USD на финансирование нескольких проектов.

Хорошо, конечно, что наконец-то кредиты пойдут на модернизацию производства, а не на текущее потребление. На небольшую величину увеличится и создаваемый ВВП (зарплата и прибыли строителей, производителей строительных материалов и т. д.). Но возможная отдача от этих инвестиций проявится лишь через 3-5 лет. После этого начнется возврат кредитов.

Так что текущих финансовых проблем китайские кредиты практически не решают. А вот проблемы ближайшего будущего они способны усугубить.

Привлечение китайских кредитов на 16 млрд. USD практически исчерпывает тот лимит доверия (доля долгов в ВВП), после которого к заемщику относятся с недоверием и перестают занимать или повышают проценты (за риск). Богатым странам, как и богатым людям, могут одолжить и больше, но Беларусь к их числу не относится. Так что эти связанные кредиты могут блокировать в будущем привлечение других кредитов.

Казалось бы, руководство страны уже осознало, что нужно остановить сползание в долговую яму. Президент даже указание давал "вертикали" привлекать ПИИ ("бесплатные деньги"), а не кредиты. Но ПИИ, даже китайские, сюда практически не идут (китайские ПИИ составляют всего лишь 10-20 млн. USD в год).

Через связанные кредиты мы привязываемся к технологическому уровню Китая, который, как отмечают эксперты, пока ниже, чем в развитых странах. (Например, в 2007 году мы купили в Китае более 30 рентгеновских установок на 1,7 млн. USD, которые потом просто списали, поскольку эти установки не соответствовали современным стандартам.)

Сейчас в проектах строительства новых энергоблоков (Береза, Лукомль) предусматривается использование ПГУ немецкого производства ("Сименс"). При нормальных отношениях с Западом нам не потребовалось бы посредничество китайских фирм (которое, возможно, тоже чего-то стоит), и мы могли бы выйти за счет ПИИ на современный технологический уровень в ряде отраслей (еще в середине 1990-х в Орше была установлена ПГУ французского производства в рамках реализации французского займа).

Перемещение сюда китайских производств и превращение Беларуси в площадку для сборки и продвижения китайских товаров в Европу и Россию грозит белорусам низкими зарплатами (200-300 USD). Иначе китайцам экономически невыгодно такое перемещение. (В мире идет процесс переноса производства из стран с высокими зарплатами в страны с низкими зарплатами, но не наоборот.) Импортные барьеры для вхождения в Таможенный союз (10-11%) не такие уж высокие, чтобы существенно повлиять на повышение зарплат.

Существенное вливание китайских ПИИ в Беларусь маловероятно. В развитых странах наметился процесс возврата производств из развивающихся стран для решения собственных социальных проблем. Найдет и Россия возможности затормозить продвижение китайских товаров на свои рынки (ТС создавался для расширения рынка сбыта российских товаров, которые тоже неконкурентоспособны на мировом рынке). Да и самому Китаю не до создания производств в Беларуси (в течение 10 лет в КНР необходимо каждый год создавать 20 млн. новых рабочих мест, чтобы занять своих безработных).

Следует отметить и общесистемную угрозу, связанную с привлечением внешнего кредитования. До сих пор кредиты попросту проедались (в общем объеме инвестиций в основные фонды доля инвестиций за счет иностранных источников составляла не более 3-4%).

Китайские кредиты непосредственно проесть нельзя (и это плюс). Но и отдача от них может быть близкой к нулю. То электричество, которое будет выработано на новых мощностях с гораздо меньшей затратой энергоносителей на 1 кВт.ч, будет использовано, к примеру, для производства того же сливочного масла (через производство удобрений, сельхозтехники, металла для той же сельхозтехники и т. д.). Пусть себестоимость масла снизится за счет дешевого электричества даже на 20%. Но все равно его экспорт останется убыточным, поскольку сегодня оно экспортируется по цене примерно в 2 раза ниже себестоимости (тем более если считать себестоимость для страны, а не для отдельного предприятия).

И если не будет реальных рыночных реформ в экономике, существенных реформ архаичной системы государственного управления экономикой и патерналистской социальной политики (то есть без модернизации всей страны), то и завтра белорусская экономика останется неконкурентоспособной. Экспорт не только масла, но и многих товаров будет по-прежнему убыточным.

Перед своим распадом СССР проел не только огромные золотовалютные резервы, накопления населения (на них нечего было купить), часть ранее созданных фондов (обновление основных фондов затормозилось задолго до распада), но и успел взять в долг и проесть более 100 млрд. USD.

История повторяется. Никакие вложения в экономическую модель, где до сих пор господствует прогнозный показатель и кнут погонщика, ее эффективность не повысят.

В общем, есть опасность, что и китайские долги лишь незначительно уменьшат толщину воды над утопленником.

Шарим по сусекам.

Китаю, возможно, нужен геополитический плацдарм в Европе, как когда-то Советскому Союзу нужна была Куба в Западном полушарии. И за стратегическое партнерство он может предоставить Беларуси 1-2 млрд. несвязанных кредитов (хотя и этого хватит на 1-2 месяца). Но ожидания несвязанных кредитов пока, похоже, не оправдываются.

Пока новых значимых кредитов до конца года не предвидится, а китайские кредиты - целевые, под проекты, властям приходится решать трудную задачу мобилизации ресурсов для улаживания текущих проблем финансирования, в том числе и за счет продажи "фамильного серебра".

Предпринимались попытки продавать землю, которую арендуют предприятия. Но процесс, как говорится, не пошел (пока известно о двух случаях выкупа), поскольку в стране туго с защитой частной собственности, да и по другим причинам. А продавать в месяц госимущества на 1 млрд. USD сейчас ни власти, ни инвесторы не готовы. Вообще, есть всего лишь несколько предприятий, которые можно продать за хорошую цену (они должны быть высокорентабельными и иметь свою нишу на мировом рынке).

Сокращается прирост производственных инвестиций (за первые 8 месяцев 2010 года они вообще сократились на 2%). Отнимаются свободные средства предприятий в распоряжение правительства. Увеличился экспорт необработанного леса, в том числе вырубаются дубовые рощи на Полесье, и т. д.

Уже включен печатный станок - денежная масса М2 на 1 августа 2010 г. была на 42% выше, чем год назад. Рост отмечен в основном в последние месяцы (в июле - на 8,5%). Образованный навес инфляции составляет, по нашей оценке, 25-30%. Рост цен пока сдерживается стерилизацией рублевой денежной массы посредством ее скупки при продаже валюты Национальным банком.

Каждый месяц население, а в основном - предприятия скупают валюты на несколько сотен миллионов долларов больше, чем продают. И если не будет раскручиваться спираль внешних долгов, золотовалютных резервов хватит лишь на несколько месяцев. А потом возможна и девальвация, и инфляция. Ноябрьское повышение зарплат и пенсий будет быстро нейтрализовано.

Пропаганда не поможет.

Белорусское "чудо" пошло на закат. Уже и в правительстве, похоже, догадываются, куда они завели страну. Как объяснить народу, почему он живет небогато по сравнению с соседями, а после выборов, весьма вероятно, придется вообще затянуть ремни?

Народ, казалось бы, может многое стерпеть, если внушить ему, что в его бедах виноват внешний враг, наступают мировые катаклизмы и всем будет плохо ("Мир голодает, и не только Россия. Вы видите, что в Европе произошло. В Африке вообще есть нечего", - из выступления А. Лукашенко на съезде профсоюзов), что именно этот народ - избранный и несет какую-то великую миссию (защита славяно-православной цивилизации от духовной агрессии Запада или спасение мира от губящих его ценностей потребительства и бездуховности) и тому подобные утопии. А еще проще, если бы в России восстали массы и свергли российских либералов, которые не хотят нас кормить. И все вернулось бы на круги своя.

Северная Корея - пример того, как пропаганда (одними репрессиями удержать народ в узде невозможно) заставила нищий народ (зарплата - несколько долларов в месяц) поверить, будто их соотечественники в Южной Корее мрут от голода. Но там этого удалось добиться, к примеру, расстрелами и посадками в тюрьмы тех, кто пытался связаться по мобильнику с заграницей или владел радиоприемником, который не калиброван на прием только Пхеньяна.

Превратить Беларусь в Северную Корею очень трудно. Хотя бы потому, что сегодня государственный суверенитет малой страны в отношении информационного пространства практически неосуществим. Отвлечь народ утопиями от вопроса, почему мы живем хуже, чем соседи, не удастся. А это чревато для власти потерей легитимности (доверия).

С вытекающими отсюда последствиями.

 

Статья опубликована в еженедельнике «Белорусы и Рынок», №№40,41. 2010.

 

Автор: Леонид Злотников

Источник: Белорусы и Рынок

 

 

Read more...

Литовский диссидент обвиняет родину в "примитивном национализме"

venclova_delfi

Уже несколько недель в соседней Литве не утихают споры вокруг резонансного эссе авторитетнейшего литовского литератора и правозащитника Томаса Венцловы. 

В тексте "Я задыхаюсь", опубликованном в журнале IQ (партнер The Economist в Литве), советский диссидент не оставил камня на камне на литовской интеллектуальной элите, обвинив ее в примитивном национализме и узколобой провинциальности. TUT.BY опубликовал выдержки из нашумевшей статьи.

Статья будет интересна и белорусским читателям, так как в Беларуси происходят схожие с Литвой процессы в части формирования и состояния белорусской интеллектуальной элиты. - Редакция портала ЭКОНОМИКА.BY
 
Аристофан против Сократа
 
Венцлова начинает эссе с параллели между современными литовскими интеллектуалами и Древней Грецией. Так, царящее в Литве мнение большинства он сравнивает с героем комедии Аристофана "Облака" Стрепсиадом — порядочным земледельцем, для коего самое важное — заветы родителей и национальные божества. "Он знает, что надо верить старым богам, точнее, выполнять ритуалы в их честь. Ему все ясно, он легко различает добро и зло, черное и белое", — пишет Венцлова. Прогрессивные же мыслители современной Литвы, по мнению автора, являются продолжателями линии идейного противника Аристофана Сократа — "скептика и релятивиста, который пытается оценивать вещи и события с разных позиций", сомневается в богах – традиционных ценностях и ценит мыслящую личность выше коллектива, общины, народа.
 
"Настоящий литовец — тот, кто ненавидит русских, поляков, евреев"
 
"Говорят о традиционных литовских ценностях, которые враждебны сомнительным европейским и глобальным ценностям. Глобализм – это якобы лишь прикрытие и псевдоним хищного капитализма, а пользу от этого хищного капитализма получают лишь темные интернациональные силы – обычно их не называют, но довольно ясно дают понять, что это евреи (к примеру, Джордж Сорос). Эти силы сознательно уничтожают народы, а в первую очередь – литовский, который ненавидят более других. Чем больше толерантности, тем меньше Литвы – говорит философ Арвидас Юозайтис. Если мы будем толерантными, то нас затопят чужие культуры, расы, наше святое янтарное взморье заполонят различные перебежчики, от которых мы яростно отбивались и более-менее (хотя, конечно, не совсем) сумели защититься в советское время.
 
Философ Ромуальдас Озолас благословляет ксенофобские группы. Такие группы не только делят жителей на литовцев и нелитовцев, но и самих литовцев – на хороших и плохих, настоящих и космополитов, даже "генетических патриотов" и "генетических предателей".
 
Настоящий литовец - это тот, кто не любит, еще лучше, ненавидит русских, поляков, евреев, а также жителей Запада, а любит разве что палестинцев (кстати, нетрудно представить, что наши патриоты начали бы говорить о палестинцах, если бы встретились с ними в быту, как столкнулись с чеченцами). Парламент, выставляя себя на посмешище перед Европой, нередко вызывая у нее отвращение, принимает законы, запрещающие писать в паспорте букву "w" и распространять сексуальную информацию, а лица, считающие себя борцами за свободу, забрасывают камнями шествие геев (упаси Господи, не шествие сочувствующих нацистам). Подождем еще, и чего доброго появятся депутаты, которые будут поджигать школы".
 
"Люди привыкли оперировать только национальными категориями"

 
"50 лет, а может, и дольше в Литве не хватало "сократовской" интеллектуальной прослойки. Люди привыкли оперировать только национальными категориями, потеряли желание и способность признать, что есть и иные категории, иные ценности – иногда более важные. Верх взял примитивный, нерефлектирующий национализм – я бы сказал, "стрепсиадский" культ своего демоса, желание увековечить закрытость и провинциальность…
 
…Не хочется говорить, но, наверное, нет сомнений в том, что большинство наших интеллектуалов, которые идут сейчас по пути Стрепсиада, никогда не были настоящими интеллектуалами – скорее, карьеристами, которым не удалось занять в обществе место, отвечающее их желанию, и фрустрация которых отлично показывает фрустрацию более широких масс".
 
"Надо любить и точка"

"Родину, народ и литовскость должно любить.
 
Прибавлю, что для меня лично очень важно процветание литовского языка и народа, поскольку я не только публицист, но в первую очередь – поэт… Однако я не согласен, что должно любить только такую родину, народ и литовскость, какую представляет себе большинство наших философов и нефилософов – надо любить и точка, ни в коем случае не рассуждать. Народ, по мнению этих философов и нефилософов, очень слабый и ничтожный – если не посадить его за забор, лучше всего за колючую проволоку, то сразу же пропадет. Кроме того, у него должны быть враги.
 
В Литве популярна доктрина близкого нацистам мыслителя Карла Шмитта, несмотря на то, что те, кто ее поддерживает, могли и не слышать этого имени. Согласно этой доктрине, народ, общество интегрирует и поддерживает только образ врага. Очень хорошие ученики Шмитта, которые также не всегда о нем слышали, – это представители советской власти. Мы тоже часто не верим, что Литва может выжить в условиях свободы, если у нее не будет или она не создаст себе врага. У нас в голове не укладывается, как это мир может быть не таким уж и плохим, а мировая политика необязательно приносит нам вред.
 
Философ Витаутас Раджвилас говорит о том, что Литва в ЕС лишается государственности, народ национальности и национального самосознания, что ЕС вносит деструкцию. Как это ни странно, отчасти я с этим согласен. Да, проводится деконструкция анахронического государственного и национального сознания XIX века и времен Сметоны (Анта?нас Смето?на — президент Литвы в 1919-20 и 1926-40 гг. — TUT.BY), которое законсервировало советское время, давно пора деконструировать его. Должно появиться новое государственное и национальное сознание, как у сегодняшних немцев, англичан или французов, а не такое, как у польского "Радио Марии" или российских Дугина и Проханова.
 
"Мой адрес не дом и не улица – мой адрес ЕС", – иронизирует Раджвилас. Да, мой адрес – не махонькая, изолированная, ненавидящая окружающих и боящаяся их Литва, а Литва в Европе, Литва в мире. Интерес литовского государства – вхождение в глобальную сеть связи, в которую, кстати, понемногу вливаются и наши традиционные противники, а не отделение от него. ЕС, каким бы ни был, какие бы кризисы ни переживал, меняется и растет, он на стороне Сократа, а не Стрепсиада".
 
"Фетишизм независимости"

"Есть и психологический комплекс, который я бы назвал "фетишизмом независимости". Самостоятельная, никем не ограничиваемая государственность считается абсолютной и главной ценностью, несравнимо более важной, чем демократия, человечность и здравый рассудок… Попытки его модифицировать или подвергать сомнению характеризуют как предательство, которое должно наказываться жесточайшим способом, вплоть до расстрела. Якобы так попирают многолетние подвиги и муки народа.
 
Независимость – это не самоцель, это способ обеспечить благосостояние народа. Конечно, это подходящий способ, поэтому всю свою сознательную жизнь я высказывался и сейчас высказываюсь за независимую Литву. Но независимость безо всяких ограничений практически невозможна, а если и возможна, то вредна. Она – анахроничная ментальная конструкция, заимствовавнная у мечтателей XIX века… Абсолютно независима в современном мире разве что Северная Корея; все остальные страны, включая США и Россию, в большей или меньшей степени ограничивают свободу своих действий с учетом интересов других".
 
"Литовский Бермудский треугольник"

"Ксенофобия и изоляционизм очевидно влияет на наши отношения с соседями. Я неоднократно говорил об опасной "литовской триаде" (сказал бы литовском Бермудском треугольнике) – раздоры с россиянами, поляками и евреями или Россией, Польшей и Израилем.
 
В отношениях с поляками Вильнюсского края начинает действовать обратная связь: неуступчивость одних укрепляет неуступчивость других. Чего доброго, эта обратная связь действует с 1939 года. Когда Виленский край отошел Литве, многие его жители легко могли склониться в сторону Литвы. Многие из них согласились и даже хотели называться литовцами, только польскоговорящими, сохраняющими связь с польской культурой. Это была просто более сложная форма национального сознания… Другие, как известно, вообще не имели явного национального самосознания. Третьи были неместными поляками, однако это не значит, что их надо было дискриминировать. Но уже в 1939 году началось навязчивое олитовчивание края, совершенно не обращали внимания на его особенности, на сложные и менее сложные формы сознания. Его по возможности проводили и во время прихода нацистов. Это определило неблагоприятный для Литвы перелом – местные жители разозлились и выбрали не литовскость, а польскость… Были и иные причины, но, думаю, вне всякого сомнения, такое развитие событий во многом определили узколобые патриоты.
 
Сегодня ряд наших политиков считает поляков и другие этнические меньшинства нелояльными ex definitione, а руководителей их общин – просто пятой колонной. Даже если мы придерживаемся такого взгляда, который мне кажется неверным, в интересах государства не увеличивать пятую колонну, а уменьшать; не отталкивать инородцев от себя, не нападать на них постоянно, не подчеркивать их враждебность и не разоблачать их злые намерения, а напротив – привлекать их самыми разными мудрыми способами, включая льготы.
 
В отношениях с евреями не видно ничего нового. По-прежнему злятся на Эфраима Зуроффа (директор Израильского центра Симона Визенталя. — TUT.BY), пытаются обосновать теорию "двойного геноцида" и требуют: "Не смейте нас называть народом, который расстреливал евреев".
 
Вне всякого сомнения, литовцы – не народ, который расстреливал евреев. Но, к сожалению, практика последних лет дает право считать литовцев народом-адвокатом убийц евреев. Как бы вы ни оценивали Зуроффа, он прав, когда говорит, что литовцы, в отличие от хорватов, не осудили ни одного убийцу евреев. Наоборот: негласный настрой общества и судов был таким, что эти дела надо тихо игнорировать. Мы не созрели для того, чтобы понять: недопустимо оправдывать и поддерживать преступника только потому, что он – этнический литовец (который считает себя патриотом), а его жертвы, истцы – не литовцы.
 
Я говорил и буду говорить, в этой области допущены две большие ошибки, которые рано или поздно придется исправлять. Первая ошибка связана с временным правительством 1941 года. Надо безо всяких "но" заявить, что новая Литва категорически не следует его традициям. Временное правительство, по сути, не отличается от правительства Тиса в Словакии и Павелича в Хорватии, которые ни один историк не считает положительными явлениями. Его членов мы называем патриотами – субъективно они такими были – но нельзя чтить патриотов, которые нанесли своей стране большой вред, который мы до сих пор не можем расхлебать.
 
Вторая ошибка – инфляция понятия геноцида, которая стирает разницу между Холокостом и другими преступлениями тоталитаризма. Находящийся в центре Вильнюса музей надо называть не музеем геноцида, а, к примеру, Музеем преступлений коммунизма. В противном случае это постоянно будет генерировать напряжение и трения, которые не только противоречат здравому уму, но и будут вредить интересам Литвы.
 
Самый сложный вопрос – это вопрос отношений с Россией, поскольку Россия наших дней дает основания, чтобы ей не доверяли. Но не надо перегибать палку, не надо забывать, что все может обернуться в другую сторону. Десятки наших политологов и журналистов превратили свою специальность в разоблачение России, а также разоблачение претензий вильнюсских поляков и евреев…
 
...Любые действия России с этой позиции несут зло, иначе быть не может. Каждый враг России, даже если он безответственный, некомпетентный или не слишком цивилизованный – автоматически становится ближайшим другом Литвы. Если России везет – это страшно, если не везет – это большое счастье. Этого не понимает наивный и эгоистичный Запад, который уже почти договорился с Россией, обрекая нас на не совсем ясную, но наверняка ужасную судьбу. Все это напоминает карикатуру, которую я недавно видел в польском журнале. Сидят двое простолюдинов на крыше затопленного дома. Один из них говорит: "Боже мой! Что этот Путин еще придумает".
 
Мой прогноз будет иным: экономические и демографические причины заставят Россию и уже заставляют избавляться от сталинщины, хотя на этом пути и будут попадаться неприятные повороты".
 
"Остаюсь оптимистом..."

"Мы – за формальную демократическую практику. Можно не соглашаться с геями и не любить их, но нельзя ругать и бросать в них камни. Можно высказаться против иммиграции, но нельзя их уничижать, бить и жестоко депортировать. Можно иметь свою политику, но нельзя днем и ночью кричать, что ее противники – предатели и чужие агенты, которым не место в Литве. Можно дискутировать, но нельзя дискриминировать. А если будешь пытаться ввести фашиствующий, неототалитарный порядок – должен будешь считаться не только с недовольством Брюсселя, но и в первую очередь с гражданским неповиновением и сопротивлением. Summa summarum остаюсь оптимистом: после восстановления независимости, после экономической и политической трансформации придет время и ментальной трансформации. Но в этом надо участвовать, а не поддаваться тем, кто пытается привить допотопный менталитет", — резюмирует Томас Венцлова.


Использован перевод статьи, опубликованный литовским порталом ru.delfi.lt.

Справка

Томас Венцлова (Tomas Venclova) родился в 1937 г. в Клайпеде. Литовский поэт, переводчик, литературовед, эссеист, диссидент и правозащитник. 

Сын литовского советского поэта Антанаса Венцловы. Один из основателей Литовской Хельсинкской группы. В 1977 году выслан из Советского Союза. С тех пор живет в США. 

Профессор славянских языков и литератур в Йельском университете (США). Его стихи переводились на десятки языков мира. Лауреат самых почетных наград Литвы и один из самых известных литовцев в мире.

Фото: Delfi.lt


Источник: TUT.BY


Read more...

Частный бизнес готов участвовать в создании инновационной экономики

12-01В деле построения инновационной экономики не обойтись без частно-государственного партнерства. Предлагаем вашему вниманию статью на эту тему эксперта по проблемам инновационного развития Беларуси Дмитрия КРУПСКОГО.

Бизнес и инновационное развитие экономики Беларуси: реалии и возможности частно-государственного партнерства

В настоящее время одной из проблем, которая достаточно активно обсуждается в белорусском обществе, является  проблема модернизации и  инновационного развития – формирования и развития высокотехнологичного сектора экономики Беларуси. В этом контексте целесообразно остановится на роли частного бизнеса, и, конкретно,  тех сферах и направлениях деятельности, которые могли бы стать предметом частно-государственного партнерства.

Однако для начала приведу ряд красноречивых цифр. Принято считать, что для нормального развития научно-технического потенциала отношение затрат на проведение научных исследований и разработок к валовому внутреннему продукту должно быть выше 1%. В развитых странах этот показатель достигает 2,5-3,0 % и более. Наукоемкость же ВВП в размере 1% и ниже оценивается как критическая. Следует отметить, что такое положение с наукоемкостью ВВП наблюдается в Беларуси с начала 1990-х гг. и до сих пор эта тенденция сохраняется… Так, лишь в 2009 г. доля расходов на исследования и разработки в ВВП Беларуси достигла 1%. До этого же она колебалась в диапазоне 0,6-0,9%. Более того, согласно Глобальному рейтингу стран по показателям их инновационного развития (версия 2008 г.), Беларусь находилась на 69 месте, уступая Казахстану (68 место), России (61 место), Украине (51 место). Беларусь до настоящего времени так и не смогла осуществить перевод своей экономики на путь инновационного развития, обеспечив массовое распространение  технологий 5-го технологического уклада. В  странах – технологических лидерах доля 5-го техноуклада достигла 50% ВВП, тогда как в Беларуси в начале 1990-х годов  эта доля составляла около 10%, в середине 1990-х, согласно оценке специалистов, она снизилась до 3-5%  от ВВП, и лишь к настоящему времени превзошла  уровень начала 1990-х.

В свете вышеизложенного, хотел бы обратить внимание на следующее обстоятельство: наша отечественная ИТ-индустрия – ядро высокотехнологичного сектора Беларуси, сконцентрированная преимущественно в Парке высоких технологий, представлена, в абсолютном своем большинстве, частными компаниями, работающими на экспорт, и способными обеспечить производство и реализацию конкурентоспособной на мировом рынке  продукции. Таким образом, у белорусского бизнеса уже есть опыт создания высокотехнологичных компаний, и именно частный бизнес в ИТ-индустрии выступает теперь лидером в распространении технологий 5-го техноуклада в Беларуси. И то, что государство сполна использовало потенциал частного бизнеса в ИТ-сфере, и пошло на создание ПВТ, – уже есть живой пример успешного частно-государственного партнерства в нашей стране. Вместе с тем, хотел бы отметить, что отечественная ИТ-индустрия Беларуси была создана не на пустом месте, ибо Минск в период Советского Союза являлся одним из 5-ти математических центров, а Минский радиотехнический институт (ныне БГУИР) – входил в число ведущих вузов СССР по подготовке специалистов в области информатики и вычислительной техники.

Однако, на фоне положительного опыта частно-государственного партнерства в ИТ-индустрии, других подобных примеров практически нет. Почему так? Ответ прост: наш отечественный бизнес работает в традиционных отраслях экономики, используя технологии 3-4-го техноукладов, и, за редким исключением, не имеет необходимых компетенций для реализации высокотехнологичных проектов, требующих как владения методологией проектного менеджмента, так и организации внедрения  наукоемких  технологий в производство. Самое печальное заключается в том, что  этому у нас в стране и  не учат! Более того, даже задача по вовлечению частного бизнеса в орбиту инновационно-технологического развития экономики Беларуси в принципе не стоит. Посмотрите исполнителей Гос.программы инновационного развития РБ и вы найдете подтверждение моим словам – сплошь предприятия и организации госсектора! А ведь очевидно, что именно частный бизнес, с его мобильностью и гибкостью, способен достичь значительных результатов как  во внедрении в производство технологий 5-6-го техноукладов, так  и в продвижении на рынок готовой продукции, созданной с применением новейших технологий. Мало того, наиболее мыслящие и социально-ответственные  предприниматели сами, не ожидая каких-либо «ценных» указаний  «сверху»,  активно стремятся продвигать инновации (не только технологические, но и организационно-управленческие) в практику хозяйствования, предлагая новые формы и методы ведения бизнеса. Так, в бизнес-сообществе Беларуси получила известность общественная инициатива  «МинскСтартапУик-энд» – интерактивный тренинговый марафон по презентации потенциальным инвесторам перспективных бизнес-проектов. Инициируемая и реализуемая четырьмя белорусскими предпринимателями серия таких интерактивных мероприятий привлекла внимание как начинающих предпринимателей, так и инвесторов и экспертов, в результате за достаточно короткий период (декабрь 2009 – апрель 2010 г.г.) с аншлагом   прошли уже три подобных мероприятия, в октябре 2010 г. планируется четвертое. Хотелось бы отметить, что  эта инновационная бизнес-инициатива, пусть и далеко не сразу, но получила  признание и определенную поддержку со стороны ГКНТ РБ.

Безусловно, приведенный пример, лишь первая «ласточка», но он показателен в том смысле, что демонстрирует  стремление бизнес-сообщества Беларуси участвовать в формировании инновационно-восприимчивой экономики, и подобное стремление, на наш взгляд, следует всемерно приветствовать и поддерживать.

Если же говорить о системной работе по развитию частно-государственного партнерства в инновационно-технологической сфере, то, как представляется, целесообразно уже сейчас реализовать комплекс следующих мероприятий:

1. Ввести в практику регулярное участие представителей национальных объединений предпринимателей и работодателей в работе Президиума НАН Беларуси и коллегии  ГКНТ РБ при обсуждении вопросов, связанных с формированием и реализацией государственной научно-технологической и инновационной политики;

2. Ввести в практику создание совместных рабочих групп из числа представителей    национальных объединений предпринимателей и работодателей и сотрудников республиканских органов государственного управления для обсуждения вопросов формирования концепций и проектов государственных научно-технических программ, в том числе и концепции  Государственной программы инновационного развития РБ на 2011-2015 г.г.;

3. С целью повышения эффективности использования бюджетных средств в процессе организации и выполнении НИОКР, и последующей коммерциализации их результатов, законодательно закрепить практику использования методологии проектного менеджмента, при этом подбирать исполнителей проектов на конкурсной основе, не допуская дискриминации субъектов частного бизнеса;

4. В целях форсированного инновационно-технологического развития национальной экономики, обеспечить государственную поддержку и содействия проектам частного бизнеса в области новых и высоких технологий, предполагающих участие в их реализации субъектов госсектора. В качестве примера такого проекта, выступает проект «ИТ-страна», предусматривающий переобучение в течение пяти ближайших лет порядка 300 тыс. работников из числа экономистов, бухгалтеров, юристов в специалистов для  ИТ-индустрии Беларуси;

5. В целях содействия коммерциализации результатов НИОКР на внутреннем и внешнем рынке, создать под эгидой Совета Министров Беларуси государственное учреждение «Национальное агентство по коммерциализации инноваций» и сформировать сеть уполномоченных субъектов предпринимательской деятельности (из числа действующих предприятий частного бизнеса), выступающих в качестве демонстрационных площадок для инновационного бизнеса (осуществляющих коммерциализацию результатов НИОКР) в сфере высоких технологий (ИТ-индустрия, нетрадиционная энергетика, наноиндустрия, индустрия биотехнологий);

Кроме того, для повышения профессиональной компетентности субъектов национальной экономики (в том числе и частного бизнеса) в области инновационного и проектного менеджмента, целесообразно принять и обеспечить реализацию специальной  Государственной программы перспективной подготовки кадров для экономики знаний. При этом, исполнители программы должны подбираться на конкурсной основе из числа наиболее авторитетных бизнес-школ и отдельных преподавателей Беларуси и стран СНГ. На первом этапе развертывания подготовки кадров целесообразно создание специализированной бизнес-школы по подготовке инновационных менеджеров, с дислокацией ее в Парке высоких технологий, а затем, по мере накопления опыта и наличия компетентных тренеров-преподавателей, развертывание сети учебно-инновационных центров в регионах.

В результате, реализация данных предложений послужит повышению уровня национальной конкурентоспособности и  технологической безопасности Беларуси, с одной стороны, и будет содействовать развития предпринимательской инициативы и способствовать участию бизнес-сообщества Беларуси в решении общегосударственных задач, с другой.

 

Автор: Дмитрий Крупский

 

Источник: ЭКОНОМИКА.BY

 

Справка от портала ЭКОНОМИКА.BY

19965_w200_h200_krupskij3КРУПСКИЙ Дмитрий Марьянович – руководитель проекта «Виртуальная интеллектуальная биржа коммерческих идей и проектов», директор портала VIB.BY. Имеет практический опыт проведения инвестиционных сделок и организации работы с потенциальными инвесторами.

 

Проект «Виртуальная интеллектуальная биржа коммерческих идей и проектов» (портал VIB.BY) является своеобразным «национальным интегратором» в сфере оборота коммерческой и научно-технической информации. Он призван сводить на одной электронной торговой площадке деловых людей, которые осознают возможности Интернета для развития успешного бизнеса в современных условиях.

Read more...

Миссия

Продвигать аналитику для информирования и выработки доказательной политики, адвокатировать развитие частного сектора.

Портал ЭКОНОМИКА.BY

О портале

For using special positions

https://ekonomika.by

For customize module in special position

https://ekonomika.by

Template Settings

Color

For each color, the params below will give default values
Blue Green Red Radian
Select menu
Google Font
Body Font-size
Body Font-family