Логика автора проста. В СССР экономика функционировала как единый организм. Поэтому после распада СССР в бывших республиках начался экономический кризис. Только две республики – Россия и Беларусь – перед распадом СССР потребляли меньше ВВП, чем производили, остальные 14 республик, в том числе прибалтийские, производили меньше, чем потребляли. Т.е. 14 республик красиво жили за счет первых двух. И когда подпитка со стороны закончилась, население Прибалтики начало разбегаться. Наконец, перспектива роста есть только у тех стран, которые будут интегрироваться обратно.

***
Сначала отметим, что и в советское время экономика Беларуси не была такой эффективной, какой ее рисуют сторонники командной модели экономики (якобы и при социализме Беларусь была страной с высокотехнологичными производствами и эффективной экономикой).

Возьмем к примеру производство электроники. 60% от всех потребляемых в СССР компьютеров производились в Беларуси. Специализировалась Беларусь и на производстве другой техники, которая тогда считалась высокотехнологичной. Но после распада СССР, когда республики получили самостоятельный выход на мировой рынок выяснилось, что белорусская техника есть лишь топорная имитация того, что производилось в развитых странах.

Производство ЭВМ, станков с ЧПУ, приборов, телевизоров и другой техники более высокотехнологичных укладов в Беларуси практически исчезло еще к концу 90-х. И разговор о «возрождении старых интеграционных связей республик бывшего СССР – России, Беларуси, Казахстана»- это лишь красивая фраза без всякой привязки к действительности. Ни Беларусь, ни Россия уже не способны создать, например, производство современной электроники, интегрировав остатки былых производств. (более 80% микросхем для производства современного оружия Россия приобретает сейчас у стран Запада или Китая).

Перед распадом СССР Беларусь получала природные ресурсы из России по ценам в 2,5-3 раза ниже мировых, а поставляла в Россию продукцию обрабатывающей промышленности по ценам в 2,8-3 раза выше мировых. Сальдо внешней торговли с другими республиками СССР составляло плюс 2,5 млрд. долларов. После выравнивания цен внешней торговли в соответствие с ценами мирового рынка внешнеторговое сальдо превратилось в отрицательное в размере 2,5 млрд. долл. (Заявление правительства Республики Беларусь. Народная газета. 19 ноября 1991г.).

После обретения независимости Беларусь, лишенная запасов нефти и газа, нереформированная и с неэффективной экономикой не могла существовать без российских субсидий в форме дешевых энергоносителей . С1995 г. до 2014 г. российские субсидии Беларуси составили 70-80 млрд. USD. Именно Беларусь безбедно жила за счет России и теперь ее экономика, а не прибалтийских стран, по выражению Носовича «сдувается».

***

Мысль о «спасении» за счет восстановления интеграции экономических связей, разорванных после развала СССР до сих популярна в России (и не только).

Но на самом деле СССР распался из-за неэффективности плановой экономики. Эффективность производства в бывшем СССР перед его распадом оказалась в 10 (!) раз ниже, чем в капиталистических странах. Это означает, что на единицу затраченного труда или исходного сырья здесь получали в 10 раз меньше потребительских товаров, чем в развитых странах капитализма.

Причина неэффективности – непреодолимая сложность функционирования экономики. В плановой экономике блокируется механизм ее саморегулирования на основе свободных цен. А плановики не могут охватить все разнообразие связей в экономике. Поэтому их решения понижают ее эффективность.

Проиллюстрируем сказанное на примере. Представим, что водители (как и плановики в экономике) различают два цвета светофора на перекрестках вместо трех. (Желтый, к примеру, отождествляют с зеленым). Нетрудно представить себе результаты регулирования движения транспорта через этот перекресток.

Несоответствие методов управления сложности экономики мы наблюдаем и в современной Беларуси. Например, несколько лет тому назад всем предприятиям были разосланы письма с требованием увеличить объем экспорта в 4-м квартале на один и тот же процент, потому, что в первой половине года план по экспорту был недовыполнен. В одном из иностранных посольств мне рассказали, что они тоже получили такое письмо. Еще пример. В начале 2016 года президент потребовал снизить себестоимость производства на предприятиях страны на 30%.

Очевидно, что чиновники всех уровней управления не могут проанализировать конкретные условия производства на всех предприятиях страны. Поэтому спускаемые сверху показатели директив и планов они просто дублируют в поток плановых показателей, спускаемых конкретным предприятиям и районам. Например, каждый район Беларуси получил недавно задание создать 50 новых рабочих мест в плановом году. Но в одном районе можно создать150 рабочих мест а в другом, наоборот, исчезнет 250 уже существующих рабочих мест, например, из-за банкротства градообразующего предприятия. Но «наверху» такие тонкости не различают.

В конце 2016 года президент потребовал увеличить среднюю зарплату к концу 2017 года до 500 долларов. (Очевидно, что эта директива исключала возможность выполнения директивы о снижении себестоимости). Если учесть, что белорусская экономика, как и российская, находится сейчас в «ловушке среднего уровня дохода», то станет ясно, что требование повысить к концу года среднюю зарплату по стране на 35-40%, то же самое, что увеличить потребление сахара больному диабетом. Потому, что рост зарплат без роста производительности труда приведет к росту цен, падению эффективности экспорта, росту запасов и убытков многих предприятий, увеличению кредитов предприятиям и, вероятно, к краху банковской системы. В результате – зарплата уменьшится ниже сегодняшнего уровня. Таков сценарий, если МВФ или Россия не дадут новых кредитов. А если дадут, то мрачный финал лишь отодвинется в будущее.

Плановая экономика неизбежно превращается в подобие перекрестка, где сидящие за рулем чиновники не различают желтый цвет, а в последнем примере – не отличают даже красный от зеленого (возможно, делают вид, что не замечают). Отсюда и ее низкая эффективность.

Попытки интегрировать в одно экономическое пространство белорусскую плановую модель с российской полурыночной продвигаются с большим трудом. Например, много лет шли переговоры о создании совместных химического холдинга, автомобильного, приборостроительного и т. д. Но эти попытки успеха не имели.

**

«У выбравших спасение и возрождение старых интеграционных связей республик бывшего СССР – России, Беларуси, Казахстана – есть будущее» -пишет Носович.
Казахстан остается членом ЕАЭС лишь формально.

Еще четыре года назад казахи заявили России о неприемлемости ее имперских амбиций. В конце 2012 г. в журнале "Центр Азии" (№ 21-24) была напечатана статья Султана Акимбекова, директора казахстанского Института мировой политики. Из нее следует, что казахи стали более прохладно относиться и интеграции с Россией: «Сама российская модель не выглядит такой уж привлекательной, поскольку доля продукции с высокой долей добавленной стоимости там очень мала,- пишет Акимбеков. И далее,- Модель российской государственности не выглядит особенно привлекательной. Поэтому когда Москва зовет всех объединиться вокруг себя и при этом вступить вместе с ней в конфронтацию с Западом, это не может быть программой действий… Мы не готовы отказаться от ведения самостоятельной внешней политики, и нам не нужно посредничество России при взаимодействии с внешним миром: Для Казахстана неприемлема идея интеграции через призраки погибших империй".

Но Путин проигнорировал возмущение казахской элиты. В конце 2015 года Казахстан вступил в ВТО на условиях отличных от российских условий, и тем самым одной ногой уже вышел из ЕАЭС. Сейчас Казахстан и Китай переходят от стадии «стратегического партнерства» к «созданию сообщества общих интересов и единой судьбы» (из статьи Си Цзиньпина на сайте Today.kz 6 июня 2017).

Так что не факт, что Путин добьется распада ЕС. Вероятно, скорее распадется ЕАЭС.

Леонид Злотников, специально для Charter97.org

20.06.2017 г.