Эта победа будет заключаться в том, что экономистам-рыночникам удалось убедить остальных в действенности рыночных методов регулирования по выходу из валютного кризиса. Однако впереди стоит еще более трудная задача: убедить остальных в том, что уровень доходов в 200-250 долларов и соответствующий ему уровень потребления, который установился при новом состоянии макроэкономического равновесия, это как раз и есть тот самый уровень, который соответствует уровню производительности и эффективности белорусской экономики.

Предстоит также убедить остальных в том, что при новом состоянии макроэкономического равновесия новую стоимость получил не только доллар и другие иностранные валюты, но и выраженные в них – зарплаты, цены и все остальное. И если вернуться к прежней политике – снова начать административным путем повышать доходы населения, заниматься выравниванием цен с Россией, повышая номинальные цены на товары в белорусских рублях, то очень скоро придется снова проводить корректировку, и обесценение белорусского рубля продолжится. Поэтому сейчас важно, вслед за выходом на единый обменный курс, – это остановить инфляцию путем ужесточения денежно-кредитной политики. И самое главное – приступить к проведению структурных реформ, результаты которых обеспечат в дальнейшем постепенный рост долларовых зарплат. В противном случае, Беларусь рискует надолго втянуться в спираль: инфляция – повышение доходов – девальвация.

Причины кризиса – внешний дисбаланс и жизнь не по средствам

У обывателей обычно короткая память. Простые люди, как правило, уже спустя несколько месяцев забывают о причинах, которые привели к кризису. Психологию людей, в том числе и об этой их черте, хорошо знает Президент, который заявлял, что “через 1-2 месяца мы спокойно забудем всякие валютные неурядицы”.

Действительно, забыть об этом кошмаре – с падением курса белорусского рубля на черном рынке, с одноразовой девальвацией белорусского рубля за один день на 56%, с рекордным за последние 10 лет ростом цен в экономике, – хотелось бы как можно скорее. И вернуться, например, в достаточно благоприятные с точки зрения потребительских возможностей 2008-2010 гг. Однако хотелось бы забыть об этом с уверенностью, что такого больше не повторится. Поэтому вспомним о том, что привело к этому кризису.

На протяжении более шести лет 2004-2011 в условиях относительно высокой инфляции Нацбанк поддерживал стабильным номинальный курс белорусского рубля. Это поддержание осуществлялось искусственно за счет сокращения золотовалютных резервов и увеличения внешнего долга.

За счет искусственно завышенной стоимости белорусского рубля по отношению к другим иностранным валютам нарастало падение ценовой конкурентоспособности белорусской продукции, как на внешнем, так и на внутреннем рынке. Начиная с 2006 года, происходило нарастание отрицательного сальдо внешнеторгового баланса, которое покрывалось в основном за счет внешних займов. Страна начала жить в долг, и потребляла все больше, чем производила. В последний предкризисный год – это потребление сверх нормы составило почти 16% от ВВП.

Первый тревожный звонок прозвенел 2 января 2009 г., когда белорусский рубль за один день обесценился на 20%, а затем в течение 2009 года, – еще на 10%. На некоторое время этого хватило, чтобы повысить конкурентоспособность белорусских товаров. Но Нацбанк, изменив валютный режим и привязав рубль к корзине из трех валют, фактически сохранил режим фиксированного белорусского рубля к доллару с искусственным удержанием нового курса за счет сокращения золотовалютных резервов. Внешний дисбаланс стал вновь увеличиваться. Болезнь стала возвращаться.

А тут еще наступил последний год пятилетки, в течение которого административными мерами была выполнена установка на достижение в стране средней зарплаты в 500 долларов. За один год средняя зарплата в Беларуси выросла с 370 до 510 долларов. Как заметил аналитик Л. Заико, такого же роста средней зарплаты, например США добивались 8 лет (с 1961 по 1969 гг.). Нам же удалось добиться этого менее чем за год.

Одновременно значительно выросло кредитование экономики. Все это усилило давление на курс белорусского рубля. Сыграло свою роль и то, что населению Беларуси – помимо депозитов в коммерческих банках, практически некуда больше вкладывать свои сбережения. Рынок ценных бумаг в стране не развит, приватизация практически и не начиналась. Частная собственность на землю, леса и водоемы, практически отсутствует. Рынок земли не развит.

В итоге в марте 2011 года золотовалютные резервы иссякли, а взять в очередной раз взаймы не получилось. Нацбанк не смог и далее искусственно удерживать завышенный курс переоцененного белорусского рубля. Но и на девальвацию официального обменного курса он также идти не хотел. В этой ситуации появилась множественность курсов на разных сегментах валютного рынка. Нацбанк и Правительство некоторое время полагали, что им удастся наладить административное распределение иностранной валюты для госпредприятий по официальному курсу, а курс доллара на других сегментах, где обслуживались в основном предприятия частной формы собственности, их по большому счету не волновал. Им было даже выгодно, чтобы за счет валютных ограничений сократился приток импорта в страну.

Однако они переоценили возможности административного ресурса. Госпредприятия стали прятать выручку, наладили различные схемы уклонения от продажи выручки по заниженному официальному курсу доллара. А когда началось бесконтрольное падение курса белорусского рубля на черном рынке, то стало ясно, что с выходом на единый курс белорусского рубля медлить нельзя. Поскольку золотовалютные резервы к этому времени так и не удалось существенно пополнить, то ничего другого не оставалось, как принять в качестве такого выхода – механизм на основе спроса и предложения. Президент вынужден был дать согласие на проведение дополнительной торговой сессии на БВФБ, хотя и выразил свое несогласие с таким подходом.

Если не случится ничего экстраординарного, то примерно через месяц удастся сблизить курсы на основной и дополнительной сессии, и, объединив их, выйти на единый обменный курс. Используя разные методы расчетов, аналитики (например, С. Чалый) полагают, что этот единый курс белорусского рубля по отношению к доллару установится где-то в коридоре Br7-7,5 тыс.

Таким образом, иностранная валюта, как и прежде (до валютного кризиса), станет доступной для импортеров и населения, но уже по новому рыночному курсу. Но будет ли это означать, что вместе с валютным кризисом в Беларуси закончился и экономический кризис? А может быть в Беларуси, действительно, не было никакого экономического кризиса? А был случайный сбой в годами отлаженной белорусской экономической модели? Например, связанный со вступлением Беларуси в ТС, и в частности с повышенным спросом на покупку импортных автомобилей? И может теперь, ничего не меняя, стоит возобновить проводимую ранее экономическую политику: продолжить курс на повышение средней зарплаты в стране, вернуться к предкризисным объемам финансирования госпрограмм, и т.п.?

Уже, например, раздаются предложения – проиндексировать заработные платы и вернуть их покупательную способность к уровню на начало 2010 года. В том числе, за счет повышения ставки первого разряда. Если это случится, то средняя заработная плата уже к концу текущего года может составить Br2 450,0 тыс. С другой стороны, раздаются призывы – продолжить повышение цен на отечественную продукцию в белорусских рублях, чтобы выровнять их в долларовом эквиваленте с ценами в России, и не допустить тем самым массового вывоза товаров из Беларуси в Россию.

Насколько эти предложения обоснованны и не приведут ли они к повторению ситуации, только на другом витке кризиса? Что в действительности нужно делать после выхода на единый курс белорусского рубля?

Сложившийся уровень долларовых зарплат – соответствует уровню производительности белорусской экономики

Многие госуправленцы никак не могут поверить в то, что новое макроравновесие – показало не только реальную стоимость белорусского рубля, но оно показало и реальные заработные платы и выставило реальные относительные цены на товары в долларовом эквиваленте, и показало реальный уровень потребления, которые соответствуют реальному уровню эффективности белорусской экономической модели, реальному уровню ВВП на душу населению, реальному уровню производительности труда в белорусской экономике. Да, возможно, экономика упала чуть ниже своих реальных возможностей, но не на столько ниже, чтобы говорить о возвращении к состоянию на начало этого года, или даже на начало 2008 года. Эксперты указывают на то, что производительность белорусской экономики способна обеспечивать белорусам зарплату в размере 250-320 долларов. Все, что Правительство пытается административными мерами прирастить сверх – идет в ущерб ценовой конкурентоспособности белорусских производителей и к появлению внешнего дисбаланса.

Таковы экономические законы, которые не обманешь. Тот кризис, который пережила белорусская экономика в текущем году, не является чем-то уникальным. Подобные кризисы случались в истории и в других странах (примеч. смотрите, например, на графике классический пример гиперинфляции в Германии в 1920-х годах. – В.А.). И везде происходило одно и то же – в случае, если Центральный банк страны прибегает к печатанию лишних “шальных” денег, это приводит к высоким темпам инфляции, а вслед за этим, примерно на такую же величину обесценивается и национальная валюта.

При этом относительные цены на товары, на трудовые ресурсы, выраженные в иностранной валюте, остаются примерно одинаковыми. Иначе и быть не может. Любой студент знает, что в экономике имеют значение только относительные величины, а не номинальные.

К объяснению того, что происходит сейчас в Беларуси, можно использовать модель Баласса-Самуэльсона, которая объясняет – почему уровень относительных цен, которые выражены в иностранной валюте, зависит от ВВП на душу населения и соответственно от производительности труда в экономике конкретной страны.

Покажем действие этой фундаментальной зависимости на простом примере. Все товары можно разбить на 2 группы – торгуемые и не торгуемые. Торгуемые – это те товары, которые производятся в Беларуси и поставляются на экспорт. По этим товарам на внешних рынках имеются сложившиеся цены, влиять на которые белорусские производители не могут. Возьмем, например, производство тракторов. Допустим, МТЗ в Беларуси и Caterpillar в США производят трактора и продают их на внешнем рынке приблизительно по одной и той же цене. При этом на сборочном конвейере компании Caterpillar занято 100 работников, а на заводе МТЗ – 1000 работников, поскольку производительность труда в компании Caterpillar выше в 10-15 раз (при сборке тракторов там используется робототехника, которой управляют рабочие). За одинаковое количество реализованной техники обе компании получат примерно одинаковую выручку, часть из которой они направляют на выплату зарплаты рабочим. В результате в компании Caterpillar каждый рабочий получит зарплату в размере $5000, в то время как на МТЗ каждый рабочий получит лишь по $300. То есть понятно, что разница в уровне зарплаты обусловлена производительностью труда.

Теперь рассмотрим не торгуемые товары. Например, парикмахерские услуги. Это товар, предназначенный для внутреннего потребления. Парикмахер в США будет зарабатывать все те же $5000, в то время как парикмахер в Беларуси будет зарабатывать что-то близкое к средней зарплате по Беларуси, допустим $300. В случае с тракторостроителями все было понятно. Там разница в зарплате была обусловлена разницей в производительности труда. Но ведь производительность труда парикмахера в США и парикмахера в Беларуси приблизительно одинаковая. И тот, и этот, используют для стрижки одни и те же инструменты. Тогда почему у них зарплата так сильно отличается?

Потому что своей высокой зарплатой парикмахер в США обязан высокой производительностью труда в промышленности США. Срабатывает закон выравнивания зарплат по отраслям. Уровень этой зарплаты задается в высокотехнологичных отраслях, а через некоторое время с небольшими отличиями такая же зарплата устанавливается во всех других отраслях, даже в тех, где практически используется один только ручной труд, например в сфере услуг.

Теперь представим следующую ситуацию. Правительство в Беларуси решает (как это было в 2004-2009 и в 2010-2011) удерживать стабильным номинальный курс белорусского рубля по отношению к иностранным валютам. При этом в стране все это время сохраняется относительно высокая инфляция (на уровне 10% в год), в том числе по той причине, что Нацбанк и Правительство – увеличивают кредитование экономики, добиваются за счет административных мер повышения средней заработной платы, и т.п. Предприятия повышают заработные платы, а вместе с ними и цены в белорусских рублях (поскольку для нанимателя – зарплата – это такие же издержки, как например, затраты на электроэнергию в процессе производства). Одновременно при стабильном номинальном курсе белорусского рубля, растут долларовые зарплаты и долларовые цены. Теперь представьте ситуацию: прошло всего 3 года, и долларовые зарплаты выросли на 30%, долларовые цены на комплектующие, произведенные в Беларуси также выросли на 30%, и все это МТЗ включил в себестоимость. Далее он продал этот трактор по той же цене, что и 3 года назад (поскольку влиять на цену на внешнем рынке он не может). В результате рентабельность у него сократилась примерно на 30%. И так по остальным экспортным товарам, произведенным в Беларуси. В результате экспорт начинает сокращаться.

Зато на внутреннем рынке МТЗ поднял цену в белорусских рублях на свой трактор, и он стал в долларовом эквиваленте дороже на 30% дороже. Потребитель это заметил. Кроме того, зарплата у него выросла за это время в долларовом эквиваленте на те же 30%. В итоге, трактор компании Caterpillar, который гораздо лучшего качества, и который в долларовом эквиваленте не подорожал так быстро, сравнивается или даже становится чуть дешевле, чем трактор МТЗ, и белорусский потребитель покупает его. И точно так по другим товарам. В результате импорт начинает увеличиваться.

Рано или поздно – искусственное удержание номинального курса белорусского рубля, которое превращается в его переоцененную стоимость по отношению к иностранным валютам, приводит к тому самому внешнему дисбалансу, о котором говорилось выше. Населению становится все более выгодно покупать импортные товары, а экспортеры, теряя в конкурентоспособности, не успевают так быстро повышать производительность труда и снижать издержки. В итоге отечественные предприятия, особенно экспортеры, достаточно быстро ухудшают свое финансовое состояние.

В итоге, после длительного искусственного удержания завышенной стоимости белорусского рубля приходится проводить существенную корректировку. Такой корректировкой и является обычно одноразовая девальвация, которые случались в Беларуси уже не раз, и к которым мы уже привыкли. Кстати, если после выхода на единый обменный курс, производители воспользуются ситуацией, что ослабло сдерживающее конкурентное влияние со стороны импортных товаров, и с одобрения чиновников попытаются взвинтить цены на ряд товаров, мотивируя, что они выравнивают их по отношению к российским, а Правительство начнет при этом вновь реализовывать меры по повышению средней зарплаты, а Нацбанк – вновь начнет искусственно удерживать этот новый единый обменный курс белорусского рубля, то ситуация может очень быстро повторится. Если, например, инфляция до конца года вырастет хотя бы на 20-30%, то придется очень скоро проводить новую девальвацию. Иначе, при новой средней зарплате в Br2 450,0 тыс. при курсе рубля к доллару, скажем в 7 300, МТЗ и другим экспортерам снова придется платить неподъемную для них зарплату в $330, которая не соответствует имеющемуся в Беларуси уровню производительности труда.

Что нужно делать дальше после выхода на единый обменный курс

Мы вернулись к макроэкономическому равновесию, к средней зарплате в $200-250, которая не приводила к отрицательному сальдо внешнеторгового баланса и росту внешнего долга, к давлению на курс белорусского рубля. Эта средняя зарплата соответствует уровню производительности белорусской экономки. Об этом в один голос заявляют независимые аналитики (например, С. Чалый, Л. Злотников, Л. Заико, и др.) и с этим согласны отдельные официальные экономисты (например, замминистра экономики А. Ярошенко).

Этой производительности соответствует и уровень относительных цен (примеч. последний измеряется показателем – сопоставимый уровень цен, СУЦ. – В.А.), например с Россией. Более низкие цены в долларах или российских рублях в Беларуси по сравнению с Россией, – это также следствие более низкого душевого ВВП в Беларуси и более низкого уровня производительности труда по сравнению с Россией. Даже по последним данным измерения СУЦ в 2008 году, проведенного Венским институтом, долларовые цены в России были выше долларовых цен в Беларуси на 25%. В 2008 г. уровень долларовых цен в России относительно аналогичных цен в США составлял 45% (89-е место в мире), в то время как в Беларуси – всего 36% (119-е место).

Можно предположить, что за истекшие три года, отставание экономики Беларуси по уровню производительности от экономики России еще больше увеличилось. В это не хочется верить, но на это указывает увеличивающийся отрыв долларовых белорусских зарплат и душевого ВВП Беларуси от аналогичных показателей в России.

Поэтому относительные цены на белорусскую продукцию будут выравниваться еще долгое время и будет это зависеть главным образом от сокращения отставания белорусской экономики от российской по уровню производительности труда.

Поэтому еще длительное время (не один год) цены на товары в Беларуси будут ниже, чем на аналогичные товары в России. Как, например, цены в Дании были выше в 2008 г. на 85%, чем в Словении, или выше в 2,2 раза, чем в Венгрии. Хотя Словения и Венгрия на тот момент уже 4 года находились в Европейском Союзе, а Словения к тому же еще 1 год входила и в еврозону. (примеч. это гораздо более тесный уровень интеграции, нежели ТС, в который мы вошли несколько месяцев назад. – В.А.). Конечно, рано или поздно цены в этих странах выровняются, но на это уйдет, может быть, даже не одно десятилетие.

Поэтому, нужно признать, что за последние годы сложившаяся в Беларуси модель экономического развития приводит к отставанию в уровне экономического развития по сравнению с Россией и другими соседними странами. В этой ситуации попытка искусственно выровнять относительные цены путем повышения номинальных цен на внутреннем рынке в белорусских рублях приведет лишь к новому витку инфляции, к росту масштаба номинальных цен, к росту денежной массы, к очередному давлению на курс рубля и к очередной его девальвации. То есть приведет ни к чему иному, как к втягиванию экономики Беларуси в спираль “инфляция-девальвация”.

Без структурных реформ успех не закрепить

Под структурной перестройкой белорусской экономики понимается не только лишь реструктуризация предприятий, и не только лишь изменение отраслевой структуры белорусской экономики, а понимается, прежде всего, – это прекращение практики поддержки на средства из госбюджета коммерческих предприятий государственной формы собственности, даже если такая поддержка осуществляется под разными красивыми предлогами. Главной целью коммерческих предприятий, даже если, они относятся к государственной форме собственности, является получение прибыли. Если они эту прибыль могут получить, то они могут получать и коммерческие кредиты на общих основаниях наравне с другими предприятиями, которые относятся к частной форме собственности.

Под различными красивыми предлогами, под видом многочисленных госпрограмм – инновационного развития, развития малых и средних городов, возрождения села, импортозамещения, и др., из госбюджета страны осуществляется финансирование деятельности многих убыточных и/или низкоэффективных госпредприятий, а также реализация различных низкоэффективных государственных проектов. На эти цели расходуется почти 1/3 бюджета. (примеч. смотрите статью расходов под названием “Национальная экономика”. – В.А.).

Такую практику нужно прекратить, и чем быстрее, тем лучше. Подобная экономическая политика ведет к снижению эффективности белорусской экономики в целом, к ее технологическому отставанию от соседних стран, к понижению уровня жизни в стране, к обнищанию населения.

Одновременно с прекращением практики финансирования за счет госбюджетных средств деятельности госпредприятий необходимо отменить всякие ограничения на свободное ценообразование (регулирование закупочных цен, перекрестное субсидирование, ограничение торговых надбавок, и т.п.), чтобы выяснить – какие госпредприятия или их отдельные структурные подразделения в действительности являются убыточными, а какие возможно и нет.

После этого нужно запускать в действие существующий в Беларуси “институт санации и банкротства” в отношении хронически убыточных и бесперспективных госпредприятий или их отдельных структурных подразделений.

Антикризисные управляющие в каждом конкретном случае примут решения, что делать с этими предприятиями и отдельными структурными подразделениями. Часть из них будет подвергнуто реструктуризации с последующей приватизацией и сменой собственника, часть – будет перепрофилировано. Некоторая часть – наиболее бесперспективных и хронически убыточных предприятий, санация которых окажется невозможной, будет подвергнута ликвидации. Это значит, что основные средства будут распроданы в счет погашения долгов перед кредиторами, здания – если они пригодны – также будут проданы, если же не пригодны, то будут определены под снос, а земельные участки – будут выделены новым инвесторам под реализацию совершенно новых проектов. Если же и земельные участки никому не будут нужны, значит, никому не нужные здания будут подвергаться консервации до наступления лучших времен.

Нужно готовиться к тому и готовить также к этому население, что безработица может вырасти до 15-18% и выше. Минтруда и соцзащиты РБ, которое пока не ожидает роста безработицы в Беларуси (судя по последним заявлениям министра М. Щеткиной), как раз должно принять на себя основной “удар” и подготовиться к решению гораздо более масштабных задач. Пособия по безработице необходимо поднять до уровня минимальной заработной платы в Беларуси (более Br600 тысяч по данным за июль 2011 г.) или до уровня 40-50% от средней заработной платы в стране. Необходимо также разработать новую систему различных выплат, адекватную условиям проведения структурных реформ. Например, возможно придется оказать помощь предприятиям по выплате сокращенным работникам хороших отпускных, предусмотреть возможность предоставления единовременной помощи для развития частного бизнеса тем безработным, которые согласятся стать ИП, оплачивать переквалификацию и получение второго образования людям, которые окажутся безработными, и т.п.

Автор: Владимир Акулич

Источник: Блог экономиста Владимира Акулича