wrapper

Новости - слайдер на главной

15-01-13-17В прошлом году пришло осознание властями нескольких принципиальных особенностей белорусской экономики. С одной стороны, инфляционные и девальвационные ожидания экономических агентов оказались не просто гораздо более живучи, чем того хотелось бы финансовым регуляторам, но они еще к тому же весьма непредсказуемы в своих проявлениях. Это серьезно осложняет задачи Нацбанка на следующий год по постепенному переходу от управляемого обменного курса к управляемой инфляции.

С другой стороны, труднообъяснимое решение конца прошлого года о "поголовной модернизации" (понимаемой исключительно как модернизации технологической) может свидетельствовать об осознании того, что в рамках традиционной белорусской экономической модели нет источников сколько-нибудь серьезного роста, не ставящего под угрозу устойчивость валютного и денежного рынка. Сознательный отказ от радикальных рыночных реформ в пользу обновления основных фондов машиностроения и подмены экономических стимулов внеэкономическим принуждением – долгосрочный тренд.

Приходится признать, что в начале 2013 года неопределенность относительно перспектив экономики и действий экономических властей выросла по сравнению с прошлым годом. Это серьезно сокращает горизонт планирования и ухудшает качество макроэкономических прогнозов.

Как будет жить Беларусь в новом экономическом году, в программе "Экономика на пальцах" рассуждали Сергей Чалый и Дмитрий Крук, экономист BEROC (Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра).

Сергей Чалый: В начале прошлого года мы называли прогнозный курс на конец прошлого года выше, чем в итоге получилось, – 9 500 руб. Почему он оказался крепче?

Дмитрий Крук: На мой взгляд, прогнозы 9 500-10 000 руб. давались под влиянием новых схем торговли. В рамках этих прогнозов курс 9 500 руб. позволял обеспечить сальдо торгового баланса, близкое к нулевому, без учета растворителей и разбавителей. Но тогда не учитывались инфляционные ожидания. В среднесрочном периоде курс должен формироваться исходя из фундаментальных факторов, которые могут быть обоснованы спекулятивными причинами, но здесь и сейчас на него может повлиять решение какого-то игрока. Ожидания людей, которые ждут ускорения роста цен и девальвации, влияют на динамику обменного курса. На сегодня это достаточно значимый фактор для формирования равновесия на нашем рынке.

Возможно, курс переоценен на 10-15%. Но если добавить инфляционные и девальвационные ожидания, скачок может быть больше. Сейчас его не происходит, потому что эти ожидания учтены в высоких процентных ставках, которые предлагают банки.

Сергей Чалый: То, что процентные ставки оказались выше, чем прогнозировалось в течение всего прошлого года, сыграло свою роль в укреплении курса белорусского рубля.

Дмитрий Крук: Влияние есть, но изначально тренд для курса был задан положительным торговым сальдо в первом полугодии. Потом высокие процентные ставки не позволили инфляционным ожиданиям негативно повлиять.

Сергей Чалый: Главным итогом прошлого года является понимание, что макроэкономическое равновесие, которого достигли осенью прошлого года, настолько хрупкое, что любые попытки разогнать доходы, стимулировать экономический рост моментально пресекались. В прошлом году было две таких попытки. Это тут же приводило к панике, с которой Нацбанку приходилось титаническими усилиями справляться. Для меня загадка, почему период реакции так сильно сократился. Теоретически такие вещи случаются, когда в экономике степень нервов очень высока.

Дмитрий Крук: Проблема не в том, что инфляционные ожидания выросли, а в том, что они стали крайне неустойчивыми. Если раньше на поведение типичного вкладчика влияли процентные ставки и угроза падения метеорита, сегодня на его решение влияет бюджетный обрыв в США, кризис в Греции. Это становится фактором инфляционных ожиданий. Включаются информационные механизмы принятия решений, и уменьшается лаг между событиями и изменением обменного курса. Этот механизм становится угрозой для передачи кризисов извне. Еще один важный итог 2012 года – существенно возросла уязвимость Беларуси к внешним кризисам.

Сергей Чалый: Благодаря таким психологическим механизмам можно говорить, что мы теперь часть мировой финансовой системы. Уже даже новость о том, что что-то может произойти в России, влияет на наше поведение.

Дмитрий Крук: Нацбанк невольным образом оказался ловушкой для монетарной политики. С одной стороны, мы имеем неустойчивые и высокие инфляционные ожидания. Причем это характерно сейчас практически для всех стран. После такого резкого скачка инфляции и девальвации инфляционные ожидания будут существовать еще достаточно долго. С другой стороны, чтобы ограничить инфляционные и девальвационные ожидания, нужен какой-то якорь. Якорь в виде инфляции не включен, в полной мере использовать его Нацбанк не готов по ряду причин. Поэтому периодически возникает соблазн использовать другой якорь и возвращаться к обменному курсу.

Второй инструмент, который пытался задействовать Нацбанк, процентные ставки. Но этих инструментов не всегда оказывается достаточно или они препятствуют росту валового внутреннего продукта. В итоге Нацбанк приходит к противоречию: с одной стороны, он хочет, чтобы гибкость курса ничем не ограничивалась; с другой стороны, он вынужден ограничивать гибкость курса и увеличивать процентные ставки.

Курс сейчас является причиной неравновесия, потому что фундаментальных предпосылок, чтобы улучшить сальдо текущего счета, на данный момент не видно.

Сергей Чалый: Теперь нет никаких инструментов для искусственного стимулирования роста доходов, которые не приводили моментально к новым кризисам. Для прогноза на нынешний год важно понять, какими инструментами обладают наши власти, чтобы управлять этой ситуацией. При этом мы, в гораздо более преувеличенном виде, находимся в ситуации начала прошлого года, когда снова заданы противоречащие друг другу задачи: 15%-й рост экспорта, 8,5%-й рост ВВП и при этом сохранение макростабильности.

Дмитрий Крук: В августе и сентябре резко начали выдавать кредиты. Это были в основном директивные кредиты, которые были связаны со ставкой рефинансирования. Но цена этих кредитов (процентная ставка) устанавливалась не рыночным образом. За счет этого разрушилась связь между ставкой рефинансирования национального банка и ставкой на межбанковском рынке. Свободные ресурсы банков в августе-сентябре целенаправленно выдали ряду предприятий. Это корень проблемы. Частично инструмент ставки рефинансирования может работать. Он не работает последние четыре месяца, потому что, сказав, что дальше ставку повышать некуда, Нацбанк ограничил вливания ликвидности в банковскую систему. Тем самым Нацбанк позволил межбанку взять ведущую роль в определении ставки. Ликвидность, которой обладали банки, была влита директивным образом. А дальше Нацбанк, не захотев поднимать ставку абсолютно для всех сегментов, дал установление ставки на откуп межбанку.

Сергей Чалый: В итоге колебания с периодичностью в четыре недели от 20% до 50% дезориентировали всех.

Дмитрий Крук: Мы вновь возвращаемся к высоким инфляционным ожиданиям. Если они неустойчивы и ставки начинают прыгать, это провоцирует еще большую неустойчивость. Все развивается как снежный ком.

Сергей Чалый: Нацбанк предпринял несколько шагов (вполне успешных), чтобы справиться с этой ситуацией. Первое решение – о том, что валютные кредиты предоставляются исключительно на обслуживание внешней экономической деятельности. Это сделано, чтобы очистить спрос на валюту от ситуации, в которой впоследствии валютные кредиты превращались в финансирование рублевых проектов. Второе решение – передача формально плохих активов (директивных кредитов) с балансов коммерческих банков на баланс Банка развития. И последнее: 22 декабря прошло больше года с того момента, когда Нацбанк вернулся к предоставлению ликвидности в виде ломбардных аукционов, причем по ставке 35%. Мы видим, что спрос там неплохой.

Решение о возвращении этой практики с сохранением ставки 20% и 50% – это попытка задать некий ориентир, сколько, по мнению Нацбанка, ресурсы должны стоить на Межбанке.

Дмитрий Крук: В мировой практике мы можем называть основной ставку, по которой проводятся операции. С этой позиции можно сказать, что Нацбанк пытается задавать уровень процентной ставки. Огромный коридор, который сохраняется, это признание Нацбанком неустойчивости ситуации. Ставка 35% будет работать, если банки не будут директивными инструментами принуждать кредитовать под нерыночные ставки.

Сергей Чалый: Иными словами, можно говорить, что основная процентная ставка – 35%. Грубо говоря, процентные ставки у нас еще выше, чем формально кажутся.

Инфляционные ожидания выливаются в забавные провокации с фейковыми смс. За две секунды можно было разобраться, что это фейк: достаточно было вычислить кросс-курс евро и доллара. Он там на четыре фигуры отличается от рыночного. Понятно, что за выходные такого изменения произойти не может, потому что Нацбанк всегда равняет курсы к кросс-курсу. Казалось бы, такая ерунда. Но степень ответа Нацбанка (устами пресс-секретаря, пресс-релиз, КГБ) о том, что это неправда, говорит о многом. За прошлый год Нацбанк научился пользоваться рычагами, и дальше вопрос в тонкой настройке.

Дмитрий Крук: Он научился пользоваться инструментами, исходя из данной ситуации. Но он не научился задавать ситуацию, что делают все центральные банки.

Сергей Чалый: С момента девальвации нас уже столько пугали, что что-то случится, но ничего не случается. Должны же люди понять, что чем меньше они дергаются, тем лучше для собственного кошелька. Или мы дождемся кризиса, не связанного с последствиями предыдущего, и скажем: "Мы же говорили". Как остановившиеся часы, которые два раза в сутки показывают точное время. Процентные ставки такие, что всем давно должно было стать понятно, что незачем следить за колебаниями в 60 рублей на Белорусской валютно-фондовой бирже. Что еще нужно сделать, чтобы это сопротивление сбить? Это вообще реально?

Дмитрий Крук: Это вопрос времени. Для каждой страны оно разное и зависит от специфических факторов. Вторая составляющая зависит от монетарных властей. Надо задать новый якорь, который привязывал и дисциплинировал бы эти ожидания.

Что может стать таким якорем?

Дмитрий Крук: Инфляция. В этом случае надо побороть один очень специфический белорусский механизм – финансовую долларизацию. При любом шоке мы бежим менять белорусские рубли на доллары. Это победить достаточно легко, введя инфляцию в качестве единственного якоря и стимулируя гибкость обменного курса. Если вы знаете, что при любом раскладе цены вырастут не более чем на 10%, а курс может пойти вверх или вниз на 10%, это стимул держать деньги в белорусских рублях. В Латинской Америке ситуация с долларизацией была еще хуже, и там эту проблему решили.

Сергей Чалый: Национальной денежной единицей у нас является не рубль, а условная единица. Чтобы изменить ситуацию, нужно управление инфляцией и увеличение волатильности по курсу. С другой стороны, увеличение волатильности по курсу в ситуации высоких девальвационных ожиданий чревато самоподдерживающейся паникой.

Дмитрий Крук: Это уже технические проблемы – как переходить и когда. Но нужно стратегическое решение, что это надо делать.

Сергей Чалый: Другого выбора нет, потому что дальше остается только возврат к фиксированному курсу, который позволит нам протянуть какое-то время. И мы снова затем получим ступенчатую девальвацию и будем наступать на одни и те же грабли.

Дмитрий Крук: То, что есть сейчас, называется политика без ярко выраженного номинального якоря, "что хочу, то ворочу". Но эта политика наиболее негативно скажется на ожиданиях: вы не знаете, что Нацбанк будет делать завтра.

Сергей Чалый: По крайней мере, в прошлом году было четко понятно, какие договоренности в нефтегазовой сфере с Россией мы имели. По газу на этот год все ясно, но с нефтью мы практически не знаем, о чем идет речь. Пока у нас есть договоренности о 23 млн тонн, но по трубопроводному транспорту те же объемы, которые были в прошлом году. С учетом того, что поставки железнодорожным транспортом дороже, от нас еще требуют 3 млн тонн обратной поставки светлых нефтепродуктов на российский рынок. Большие надежды на рост экспорта по продовольствию натыкаются на возражения российского Минсельхозпрода.

Мне кажется, ни для кого уже не секрет, что никакого положительного внешнеторгового сальдо в обозримом будущем у нас не будет.

Дмитрий Крук: Показатель, характеризующий ценовую конкурентоспособность экспортеров, будет у нас не лучше, чем в среднем по прошлому году. Цены растут быстрее, чем номинальный обменный курс.

Дефицит по товарам будет, но не очень ощутимый. Но нет предпосылок ожидать профицита по торговле товарами. При очень хорошей ситуации дефицит по товарам будет перекрыт дефицитом по услугам, но в рамках текущего счета предопределено, что у нас большой отток по первичным или вторичным доходам и пошлины на нефть. В таком случае мы получаем достаточно ощутимый внешний дефицит при любом раскладе по 2013 году.

Сергей Чалый: Сюда же добавляем ситуацию необходимости финансирования обязательств на 3 млрд долларов в этом году. Из них в бюджете есть только 800 млн долларов. Остальное планируется добирать траншем антикризисного фонда ЕврАзЭС и размещением еврооблигаций.

Дмитрий Крук: Планируется, что значительная часть этого долга будет рефинансирована.

Сергей Чалый: Получается довольно интересная ситуация: мы видим ухудшение потоков поступлений валюты и ее оттока. Казалось бы, что наша внешняя платежеспособность должна оцениваться несколько слабее, чем в прошлом году. Но как-то получается, что внешний рынок оценивает нашу платежеспособность лучше, хотя фундаментально ситуация хуже.

Дмитрий Крук: Самая простая догадка: внешний рынок реагирует с достаточно большим запозданием.

Сергей Чалый: Это означает, что нам прямо сейчас надо выходить на рынки внешних займов. Потом мы можем получить 1-2%, когда станет ясно, что ситуация не так хороша.

Госкомитет по имуществу составил план на 2,5 млрд долларов приватизации в этом году. Это входит в 4,5 млрд долларов прямых иностранных инвестиций, которые нужно получить. Здесь просто процитировать слова представителя КГИ: "Готовится список, однако это очень сложная работа с учетом приоритетного поручения президента о недопущении массовой приватизации. Конкретики в подготовке данного перечня нет, поскольку выполнение решения правительства возможно лишь в случае продажи высоколиквидных предприятий". С другой стороны, решение о возможности приватизации таких предприятий принимает непосредственно президент страны, который в начале 2012 года как раз говорил об отказе от приватизационных списков. По факту мы ограничиваем любую приватизацию, а не только ту, что в списках.

С другой стороны, эти 2,5 млрд долларов очень легко получить: достаточно провести IPO 10% "Беларуськалия", и вопрос закрыт. По всей видимости, что-то подобное в этом году состоится.

Дмитрий Крук: Если не будет других источников финансирования (рефинансирование старого долга, финансирование дефицита текущего счета), тогда приватизация вероятна. Но при прочих равных условиях она будет тормозиться.

Сергей Чалый: Еще одна тема – наша поголовная модернизация. Стало очевидно, что под модернизацией наши власти понимают исключительно технологическую модернизацию: закупка новых линий, станков. Самый главный вопрос – это может помочь?

Дмитрий Крук: Просто технической модернизации недостаточно. В первую очередь должна меняться конкурентная среда, тогда рынок определит, кто больше всего нуждается в технической модернизации, и она будет произведена эффективно. Действительно, мы будем совершать административную модернизацию, но при этом мы будем достигать эффективности такой модернизации методом кнута. Пример деревообрабатывающей промышленности – это альтернатива стимулам конкурентной среды.

Либерализация ценообразования сопровождалась ощутимым падением доходов. Существенные изменения цен могут вызвать бурю возмущения, поэтому эти меры были спущены на тормозах.

Сергей Чалый: Старая система была понятна, хоть и создавала много проблем. По телефонному праву определенным коммерческим банкам говорили, куда распределять ресурсы, под какую процентную ставку. Когда возникали проблемы, их решали с помощью рекапитализации банков. Процентная ставка для всех была одна, а для тех проектов, которые выбирало государство, другая.

Сейчас все директивные кредиты собраны в одном учреждении – Банке развития. Мы возвращаемся к старой практике. Главной проблемой старой экономики была двухчастность с разной бюджетной и кредитной политикой для разных секторов. Самый главный вызов 2012 года – смогут ли наши предприятия научиться работать по единым правилам игры. Вместо этого мы начинаем изобретать сложный способ Банка развития. Он, как обычный коммерческий банк, должен находить инвестиционные проекты, которые будет потом финансировать. Но снова включается механизм компенсации процентной ставки из бюджета. Зачем это усложнение?

Дмитрий Крук: Когда правительство говорило, что какое-то конкретное предприятие должно получить кредит, это предприятие воспринимало кредит как устойчивую ренту, дотацию. Стимулов воплощать эффективный инвестиционный проект не было. Отсюда шли существенные потери в эффективности. Кроме того, для таких предприятий создавалась куча дополнительных бонусов: гарантировался спрос на внутреннем рынке. С помощью банка развития пытались снизить потери в эффективности. Банк отбирает проект на рыночных условиях, но потом деньги выделяет не на рыночных условиях. Это может работать, если государство в состоянии отобрать инвестиционный проект, получателя ресурсов.

Сергей Чалый: Можно ли говорить о том, что, несмотря на нарисованные 8,5% экономического роста, приоритетом будет макроэкономическая стабильность, а не стимулирование экономического роста и роста доходов? Весь год повышали доходы, чтобы справиться с трудовой миграцией, которая начала образовываться. Оказалось, этого недостаточно, а раз так, нашли способ, как справиться с трудовой миграцией. Такими темпами зарплаты в этом году повышаться не будут.

Дмитрий Крук: 2011 год научил, что проблемы высокой девальвации и инфляции негативно воздействуют и сохраняют негативную память на будущее. Поэтому таких методов будут избегать. Но при ориентации на макроэкономическую стабильность достичь высокого роста достаточно сложно. Поэтому в конце этого года может быть более открыто признано, что модель исчерпала себя, что экономика не в состоянии генерировать такие темпы роста.

Сергей Чалый: Несмотря на то, что мы прожили год бескризисно, горизонт планирования только сократился. Что будет происходить с курсом?

Дмитрий Крук: Если с ним будут аккуратно обращаться, постепенная девальвация до конца года до 10 тыс. руб. будет вполне нормальной. Реально курс будет более дорогим. Это проблема, и ее надо решать структурными методами.

 

Автор: Сергей Чалый

Источник: TUT.BY

 


 

Tagged under
  • ,

Leave a comment

Миссия

Продвигать аналитику для информирования и выработки доказательной политики, адвокатировать развитие частного сектора.

Портал ЭКОНОМИКА.BY

О портале

For using special positions

https://ekonomika.by

For customize module in special position

https://ekonomika.by

Template Settings

Color

For each color, the params below will give default values
Blue Green Red Radian
Select menu
Google Font
Body Font-size
Body Font-family