Сергей Романчук: Новая растаможка для белорусов благо

Нас снова миловал конец света. На сей раз его предсказывали на 1 июля. "Страшный день" наступил, и, кажется, все остались живы. С вопросами о том, что в ближайшее время будет происходить на рынке автомобильного секонд-хенда, мы обратились к Сергею РОМАНЧУКУ, директору ООО "Автохаус Мегаполис".

- Сергей, что будет происходить на автомобильном рынке в июле?

- Начиная с 1 июля прогнозирование ситуации, а также вопросы предложения, спроса и стоимости автомобилей нужно разделять на сферы внутреннего и внешнего рынка. Что касаемо Беларуси, то июль станет своеобразным месяцем отпусков: насколько я знаю, перегонщики решили выжидать, присматриваться к ситуации. Особых продаж в этом месяце не будет. В августе продавцам нужно будет что-то предпринимать: в машины вложено слишком много валюты, в Беларуси застаивается большой автопарк, его нужно куда-то перепродавать.

Пока очевидно, что предложение превышает спрос. Если судить по цифрам нашего автохауса, с апреля число продаж стремительно сократилось. В апреле мы продали порядка 130 машин, в мае - 50. В июне, думаю, продали чуть меньше этого - может, 30-40 машин. К осени мы рассчитываем на рост продаж. Однако это не будет белорусский автолюбитель. Последние месяцы именно россияне были основными нашими покупателями. Они ими и останутся в ближайшие полгода.

- То есть прогноз таков, что в ближайшие полгода белорусы ничего покупать не будут?

- Покупать будут, но очень мало. В последнюю волну кризиса кредитование было почти остановлено. Сегодня кредиты все же дают, несмотря на то что условия выдачи ужесточились и требования к заемщикам стали выше. Конечно, не все могут позволить себе выплачивать высокие месячные платежи по кредитам, но к ним все равно будут прибегать: у многих, как и прежде, нет возможности уплатить всю стоимость авто сразу. Но и с кредитованием рассчитывать на большой спрос со стороны белорусов пока не приходится.

Хотя это только пока у белорусов не будет интереса к авто, завезенным по новым пошлинам: нашим людям все же нужно пережить сложившиеся психологический и финансовый барьеры. Со временем, скорее всего после нового года, наш рынок начнет потихонечку подавать признаки жизни. И тогда люди снова будут думать о покупке машин, научатся приспосабливаться к новой ситуации.

- Какие плюсы, какие выгоды в единых таможенных пошлинах для белорусов? Есть ли шансы Беларуси стать "автомобильной меккой" для россиян и казахов, стать конкурентом Литвы в поставках подержанных машин в Россию и Казахстан?

- Шансы есть. У большинства белорусских перегонщиков хорошо налажены контакты с литовскими, назовем их так, поставщиками и автохаусами, а связи - это очень важно. Литва в принципе не очень далеко от России, но надо получать визу, отстаивать в очередях на границе, налаживать контакт и общение с литовскими продавцами. Нет, жителю Москвы проще переплатить 500 долларов, даже тысячу, но не заниматься этим самостоятельно. В Беларусь ты приехал - и как дома: с тобой пообщаются на твоем же языке, отнесутся по-человечески... А границы? Думаю, если бы россиянин попытался сунуться на белорусско-литовскую границу во время недавнего ажиотажа, он на всю жизнь получил бы неизгладимые впечатления. А белорусу нормально. Таможня, очереди, трудности и минимальный при этом заработок - на такое способны только белорусы. Россияне же привыкли зарабатывать много и более легким способом. У белорусов аппетиты гораздо скромнее, поэтому они готовы вести этот кусок черновой работы: мотаться за границу, искать там машины, перегонять их, приводить здесь в товарный вид и только после продавать. При любых экономических передрягах белорусский перегонщик и далее будет оставаться рабочей силой для России. Поэтому 1 июля - старт к новой жизни для перегонщиков, ИП и прочих поставщиков подержанных машин. Для них действительно открываются новые горизонты.

Посмотрите: Литву называют автомобильной страной, хотя на самом деле машин они не производят, а просто перегоняют их. Поэтому у нынешней белорусской ситуации есть и позитивные стороны: да, пошлины подняли, но, с другой стороны, сегодня можно поехать в Литву, купить машину и продать ее в Россию или Казахстан.

- Что нужно сделать государству для того, чтобы частные перегонщики смогли безболезненно заниматься поставками автомобилей для РФ?

- Государство уже сделало с большего все, что могло. Указ №130, вступивший в силу 1 мая, дал наконец-то не только работающую систему налогообложения, но и реальную возможность заниматься перегоном официально. Раньше охоту работать легально отбивали огромные налоги и НДС. Чего стоил 20-процентный НДС! Представьте: вы покупаете машину за 10 тысяч, продаете ее за 11 и уплачиваете НДС в размере 2200. Сегодня налоговая ставка рассчитывается следующим образом: налог (в том числе НДС) равен 20 процентам от разницы между покупкой и продажей. Это ведь совсем другое дело! Указ и единая растаможка открыли путь в бизнес тем, кто, оформив ИП, сможет наконец-то нормально работать. Другой вопрос, что даже сейчас немногие "матерые" перегонщики готовы выйти на свет и заработать официально, - 70 процентов из них не готовы.

- Почему не готовы? Не доверяют государству?

- Да, это одна из самых веских причин - думают, что их в чем-то непременно обманут. Многие боятся, что называется, "светиться": как только ты начнешь работать и зарабатывать открыто, "тобой обязательно заинтересуются". Разумеется, есть и перегонщики, которые очень рады нововведениям. Это серьезные люди, у которых имеются оборотные средства, они просто устали работать и гонять машины "непонятным способом". Но я еще раз подчеркну: у наших перегонщиков есть контакты, есть связи. И они готовы работать за меньшие деньги. Поэтому Toyota Prius одного и того же года выпуска в Беларуси стоит на 2 тысячи долларов дешевле. Это все - способ поиска автомобиля и меньшая маржа перегонщика. После 1 июля перед нами открылся огромный рынок - вся Россия. Поэтому для тех, кто занимается подержанными автомобилями, все только начинается.

- Можно ли говорить о том, что следующим шагом в организации автобизнеса в Беларуси станет появление маленьких семейных автохаусов, как на Западе?

- Вряд ли. Маленький семейный автохаус означает "жнеца, кузнеца и прочее" в одном лице. Съездить за машиной, купить ее, подготовить к продаже, дать рекламу, суметь продать, помочь оформить кредит в одиночку очень сложно. А затраты? На площадке нужно иметь не меньше 10 автомобилей: 10 умножаем пусть даже на 10 тысяч - 100 тысяч. Плюс прочие затраты. Это большие деньги для жителей страны, в которой нет дешевых кредитов. Поэтому будущее на рынке останется за большими компаниями, которые способны вести этот бизнес и качественно продавать машины. Наш автохаус готов выступать площадкой по продаже автомобилей (что и делаем) и давать, таким образом, возможность частному и семейному бизнесу развиваться и делать свою часть общего дела.

- Когда, как вам кажется, 130-й указ заработает в полную силу и государству начнут доверять?

- Сложно сказать. Вдобавок к этому указу было бы идеальным в одночасье сделать все машины "проходными" на внешний рынок единого таможенного пространства. Я понимаю, что это своего рода барьер со стороны России. Она хочет обезопасить свой рынок, но, по совести, в Беларуси не так много автомобилей, если соизмерить их количество с масштабами РФ. Все машины, которые могут быть проданы соседям, просто растворились бы на территории их бескрайнего государства. Что руководство нашей страны могло бы попытаться сделать, и это стало бы поистине подарком для всех нас, - договориться о снятии ограничений по перемещению машин в рамках Таможенного союза. На мой взгляд, это вполне логично. Вы можете представить, какое количество валюты вывезено из страны, вложено в покупку автомобилей? Валюты в стране просто нет. И если бы ограничения по проходному году были сняты, в Беларусь не просто вернулась бы валюта, но еще и с добавленной стоимостью. У любой ситуации есть положительные стороны, и сейчас мы стоим в начале нового пути, который при правильном руководстве может стать для Беларуси более успешным, чем прежний. Поэтому я бы советовал всем не отчаиваться, а использовать ситуацию в свою пользу. Россия - огромная страна, которой нужны подержанные автомобили.

Автор: Анна Трубачева

Источник: http://www.abw.by

Стивен Пинт: Кризис – не худшее время для бизнеса

За экономическим кризисом всегда следует рост. Это значит, что кризис – подготовка к развитию. Предприимчивые люди используют непростое время для того, чтобы подготовить свой бизнес к грядущему подъему.

О ситуации в белорусской экономике и стратегии действий в этих условиях корреспондент BEL.BIZ беседовал со Стивеном Пинтом, исполнительным директором компании Muzz Buzz Franchising PTY Ltd. (Перт, Западная Австралия).

– Стивен, в течение вашего пребывания в Беларуси вы встречались со многими чиновниками и бизнесменами. Что они рассказали о своем видении сложившейся в экономике Беларуси ситуации?

– Я виделся с представителями правительства, Национального банка, Министерства иностранных дел, торгово-промышленной палаты, с деловыми людьми – банкирами, консультантами, производителями товаров и услуг. Все осознают природу происходящих в Беларуси явлений. Но понимают, что за периодом экономического спада последует подъем. Падение уровня доходов населения неизбежно создаст положительную среду для появления производств, ориентированных на внутренний потребительский рынок и экспорт.

– Рубль был девальвирован Национальным банком на 56%. Как вы считаете, этот уровень достаточен для создания условий восстановления экономики?

– Я боюсь, что не смогу много сказать по этому поводу. Уровень девальвации национальной валюты зависит от глубины накопившихся в экономике проблем и от тех ресурсов, которые необходимы экономике для того, чтобы набрать инерцию для подъема. Но одной лишь девальвации недостаточно. Государству необходимо предпринимать и другие меры для стабилизации ситуации – создавать условия для привлечения инвесторов, встраивать национальную экономику в систему глобальных торговых отношений.

– Как вы думаете, какое время потребуется белорусской экономике для восстановления?

– Я не экономист, но полагаю, что достижение дна может занять несколько месяцев. Чем быстрее это произойдет, тем лучше – быстрее начнется подъем. Как я понимаю, в настоящее время существует ряд проблем, который отягощает процесс планирования стратегии выхода Беларуси из кризиса. Например, не определена политика в области продажи государственных предприятий, нет ясности касательно получения Беларусью остальных траншей стабилизационного кредита ЕврАзЭС и кредита МВФ.

Многое зависит от белорусских властей – их оперативности в отношении принятия мер. Следует также осознавать, что потребуется время для стабилизации ситуации – в течение нескольких месяцев будет очень тяжело.

Возможна массовая миграция населения, разрушение инфраструктуры, дестабилизация политической системы. Для таких небольших государств, как Беларусь, такие потери невосполнимы. Если сотни тысяч людей уедут в Россию, они уже не вернутся. Восстановление разрушенной инфраструктуры – транспортной, складской, производственной, ресурсной – очень трудная задача, на исполнение которой у многих государств уходят десятилетия.

– Вы полагаете, что без иностранных кредитов Беларуси будет сложно выйти из сложившейся ситуации?

– Зарубежные займы – это оптимальный и самый простой способ получения денег. После этого, конечно, потребуются довольно серьезные экономические и политические реформы. Для их проведения требуются ресурсы. К примеру, я столкнулся с тем, что не смог купить валюту за белорусские рубли, которые получил в банкомате. Мои коллеги объяснили это тем, что из-за множественности курсов купить валюту можно лишь на черном рынке. При наличии кредитных ресурсов, думаю, у Национального банка не возникло бы затруднений с поддержанием справедливого курса белорусского рубля при помощи интервенций на межбанковский рынок. Если это в настоящий момент не происходит, значит у Нацбанка просто нет денег.

Другим источником денег являются доходы от продажи государственных предприятий, но в настоящее время у белорусских властей нет ясной политики в отношении их продажи. Я не совсем понимаю причины этого, так как продажа государственных активов во времена кризиса – это широко распространенная международная практика, ведь это один из самых простых способов получения средств для реализации преобразований в экономике.

Третьим источником денег являются доходы от инвестиционной деятельности. В Беларуси есть восхитительная природа, которая способствовала бы развитию туризма, очень хорошая пищевая промышленность с огромными перспективными рынками сбыта – Россией и Казахстаном. Инвесторы придут, когда увидят, что стоимость квалифицированного труда в Беларуси невелика, в стране есть недорогая и развитая инфраструктура, а их инвестиции надежно защищены законом.

– Некоторые эксперты утверждают, что сложившиеся негативные процессы создают спираль, по которой национальная экономика входит в стремительное пикирование. Так ли это? Сложно ли будет выйти из этой спирали?

– Мне кажется, что экономика еще не вошла в стадию необратимого пикирования. Супермаркеты Минска заполнены товарами. Есть кое-где недостаток каких-то товаров, и видно, что люди смущены ценами и искусственным дефицитом, однако, мы видим, что бизнес работает, строительство (финансируемое частными инвесторами) не остановлено. Судя по Минску, не все так плохо. Потребуется некоторое время, чтобы люди снова начали доверять экономике и перестали ожидать плохих новостей.

– А какую стратегию в сложившейся ситуации выбрали для себя в Muzz Buzz?

– Конечно, мы столкнулись с проблемой повышения стоимости продуктов питания, и, в частности, кофе, как основного импортируемого товара для нашего бизнеса. Однако, из-за снижения уровня зарплат стало выгодным создание производства обжарки кофе в Беларуси.

– Из-за ситуации в экономике Беларуси вы были вынуждены поменять свою стратегию, ведь вы хотели импортировать каркасы зданий для своих кофеен из Румынии.

– Да, мы пересмотрели этот момент. Но мы не считаем подобные изменения существенными. Текущая ситуация играет нам на руку – мы можем положиться на местных производителей, формирующих цены для нас в белорусских рублях.

– Как вы считаете, какая страна в регионе Центральной и Восточной Европы является наиболее перспективной для развития сети Muzz Buzz?

– Было бы неверным выделять какую-то конкретную страну. С точки зрения производства товаров и полуфабрикатов, необходимых сети Muzz Buzz, наиболее интересна Беларусь со своей инфраструктурой, дешевым трудом и сырьевой базой. С точки зрения размера потребительского рынка интересна Россия. В целом, мне кажется, что весь регион будет очень успешным для нашей компании. Здесь люди пьют много кофе, в отличие, например, от Турции, где потребители больше предпочитают чай.

– Снижающийся доход домашних хозяйств может стать проблемой для вашего бизнеса?

– Я так не думаю. Мы работаем в разных странах, в том числе и в тех, где уровень среднего дохода на домохозяйство ниже, чем в Беларуси, и наш бизнес там развивается довольно успешно. В условиях ограниченного дохода люди все-таки охотней тратят деньги в объектах быстрого питания, таких как McDonald’s или Muzz Buzz.

– Какова стоимость средней покупки в кофейне Muzz Buzz в Австралии?

– Если пересчитывать на белорусские рубли, то около Br 35 000, но не примеряйте эту цену на себя. У потребительского рынка каждой страны есть свой средний чек. В Беларуси средний чек – Br 21 900. С улучшением ситуации в экономике, будет расти и сумма покупки.

– Собираетесь ли вы повышать цены из-за кризиса?

– В этом плане нужно быть очень осторожными. Мы стараемся соблюдать баланс. Цены повышать мы, конечно же, будем, но делать это станем поступательно, амортизируя за счет маржи. Повышение цены не должно быть нерационально паникерским, ведь нельзя искать решение всех своих проблем на потребительском рынке. Лояльный потребительский рынок требует лояльности от своих поставщиков.

Автор: Иван Князев

Источник: BEL.BIZ

Посол Литвы: Когда у нас был кризис, литовцы затянули пояса

Нет ни одной страны мира, в истории которой не случилось ни одного кризиса. Как нет ни одной страны мира, которая бы свой кризис не преодолела. И чтобы нам сегодня не казалось, что мир вокруг рушится и скоро конец света. "Комсомольская правда в Белоруссии" расскажет о том, как Литва, Польша, Украина, Чехия переживали свой кризис. И поймем, что любой кризис рано или поздно заканчивается.

- Господин посол, года три назад водитель такси в Вильнюсе рассказывал мне, что зарплата у него всего 300 долларов, а цены в магазинах растут каждый день, коммуналка дорогая и как жить дальше - непонятно. Хоть в Беларусь переезжай. Примерно такая картина и такие же разговоры сегодня в Беларуси…

- Таксист вам наверняка не рассказал, что кроме зарплаты в 300 долларов он получал еще и пенсию около 400 долларов. И компенсацию на дорогие лекарства и ЖКХ. Это была ошибка правительства, которое не рекламировало социальную политику, и люди воспринимали это как должное. А ведь к 300 долларам зарплаты до кризиса в самом деле было много плюсов.

- Вы сказали "получал"? То есть это был еще не кризис?

- Это было начало кризиса. Мы жили не по средствам. Мы тратили больше, чем зарабатывали. В Вильнюсе стали появляться супердорогие магазины и рыбные рестораны. Квадратный метр жилья в Вильнюсе взлетел до парижского уровня. Население взяло у банков очень много кредитов. Многие литовцы жили в долг. Покупали квартиры, машины… Качество жизни очень улучшилось, практически все можно было себе позволить. Очень доступными были кредиты. На строительство жилья, например, под 2-3% годовых на 10-15 лет. Нацбанк Литвы разрешал коммерческим банкам вести такую политику кредитования. Строительные компании в это же время брали большие кредиты на строительство огромных жилых, торговых и развлекательных комплексов. И условия кредитования тоже были очень выгодными - на те же 15-20 лет под небольшие проценты. И экономика не выдержала.

- Ой, а люди не остались без крыши над головой?

- Ну, насколько я знаю, никто не остался на улице, но пришлось поумерить свои аппетиты и довольствоваться меньшим. Например, отказаться от строительства или покупки пятикомнатной квартиры в центре и переехать в трехкомнатную не в центре. И ведь ничего смертельного в этой ситуации нет. Правда ведь? И так происходит во время кризисов во всем мире. Литва не выдумывает свои законы экономики. Мы живем по общепринятым правилам.

Обанкротилась наша национальная авиакомпания, но вместо нее пришло много других, и теперь мы можем выбирать, рейсом какой авиакомпании лететь. И перелеты стали значительно дешевле.

- А какой антикризисный план был у литовского правительства? Вы девальвировали национальную валюту? Взяли кредит у МВФ?

- Нет. Девальвации лита не было. И огромных кредитов Литва не брала.

- А что же тогда?

- Решено было затянуть пояса.

- Так и назывался антикризисный план - затянуть пояса?

- Да.

- И в чем суть?

- Все, начиная с президента, премьера, министров, дипломатов и заканчивая простыми людьми, должны были начать экономить. Расскажу про себя. С 2008 года я получаю зарплату на 30% меньше. И всем в стране урезали зарплаты. Некоторых сотрудников отправили на 1-2 года в резерв. Это не значит, что их уволили или выбросили на улицу. Нет, им платили пособие по безработице. Кстати, это пособие превышает зарплату неквалифицированного труда. А кроме этого, госучреждения стали сокращать и другие расходы. Наше посольство, как и все посольства Литвы во всем мире, сократило траты буквально на все: на связь, транспорт, на представительские расходы…

- Вот почему у вас так давно не было приемов?

- Да, и это тоже. Некоторые дипломаты вообще вернулись домой, так как содержание дипломата за рубежом иногда обходится очень дорого. В нашем посольстве было 10 машин - стало 3. Лимит на мобильную связь урезали на 70%. Раньше мы по телефону говорили и не задумывались, сколько это стоит. Теперь все фиксируем. И я вам признаюсь, что рабочее время расходуем гораздо эффективнее. И вообще мы перешли на более дешевые средства связи.

- Скайп?

- Скайп и не только. Наши техники установили совершенно новый, очень дешевый и современный способ связи с Вильнюсом.

4 раза в год МИД пересматривал план по экономии, планка поднималась. Дипломаты приняли консолидированное решение всем вместе выйти в отпуск за свой счет. То есть люди работали, но денег не получали.

- И не было недовольных?

- Юридически никто не мог человека заставить принять такое решение. Все пошли на этот шаг добровольно. Это была просьба от министерства, а не директива, но все поняли. В Литве ведь сейчас как в Америке: если что - в суд. И неизвестно, кто выиграет: тот, кто уволит, или тот, кого уволили.

- А вообще литовское правительство приняло много непопулярных решений.

- Да, но это были вынужденные меры. Временное решение о том, что человек, который работает, не может одновременно получать и пенсию, и зарплату. Чтобы не было инфляции, правительство попросило пенсионеров 2 года пожить на пенсию, которая составляет около 1 тысячи литов (около 400 долларов) и не ждать компенсаций и индексаций. Иначе инфляцию было бы не остановить. Но при этом для стариков были компенсации на дорогие лекарства. Если лекарство стоило, к примеру, больше 100 литов (около 40 долларов) - 80%.

Матерям с детьми до кризиса выплачивали пособие по последней зарплате. И в этой сфере было много злоупотреблений, на которые до кризиса правительство закрывало глаза. Например, за полгода до декретного отпуска устроиться в банк на зарплату 10 тысяч лит. В кризис для матерей установили фиксированный минимум, не ущемляющий при этом достоинство матерей.

- И никто не возмущался?

- Как не возмущался! Конечно, возмущались. Решение еще не приняли, а матери уже вышли с колясками на улицы в знак протеста. Но массовых возмущений не было. И у полицейских была маленькая зарплата. Тоже возмущались. И бензин дорогой. Но тем не менее, когда в Литве прошли выборы в советы самоуправления, победила та же коалиция, которая и была у власти. Люди поддержали власть. Потому что в глубине души понимали, что решения справедливые. Да и по телевизору беспрестанно шли дебаты, все обсуждали, спорили, обвиняли правительство.

- Ну а эффект-то от этой политики затягивания поясов Литва уже ощутила?

- Да, сохранились рабочие места, из резерва уже возвращаются те, кто провел там два года. Оживление чувствуется и в Вильнюсе, и в Паланге. На этот сезон на побережье уже выкуплены все места. Открываются новые рестораны, и в них уже сидят люди. В магазинах уже другой ассортимент товаров. Жизнь налаживается.

- А вам зарплату уже подняли?

- Нет. Нужно еще заработать.

- А что сейчас с кредитами в Литве?

- Кредиты есть под 8-9%. И если раньше надо было идти в банк и просить, то сегодня банки уже сами предлагают деньги людям. Банковская система сама задышала. Но по телевизору до сих пор идут дебаты, которые не прекращались все это время. До сих пор обвиняют в случившемся то правительство, то парламент. Часть литовцев уехали на заработки. Но это типично для Литвы. Это уже пятая волна эмиграции. И все уже привыкли, что литовцы уезжают. Они уезжали в Первую мировую, после революции… И вообще, нет литовца, у которого бы брат или сват не жил бы за границей.

А сейчас уехали, потому что зарплата в Швеции больше, и литовцы, как граждане Евросоюза, могут свободно устроиться там на работу… Видит литовский механизатор, что здесь ему не прожить, и едет в Ирландию. Реальный случай, рассказываю про своего родственника. И через полгода он уже говорит по-английски, и дети его говорят. А его литовская мама соседкам рассказывает, как ее сын там живет, и сколько денег на карточку ей перечисляет, и не пьет в родном селе самогон. А с сыном по скайпу уже общается и по дороге из костела в банк заходит, чтобы деньги с карточки снять. И мама к нему в Лондон на самолете летит. А на Рождество он все равно в Литве. По официальной статистике, очень большие деньги возвращаются в Литву через эмигрантов, которые возвращаются на праздник домой. Они ведь, когда приезжают, хотят всем родственникам показать, как они живут. Всем подарки хотят подарить, всех принять на широкую ногу.

- А чем Европейский Союз помог Литве?

- Литва - сама часть Европейского Союза.

- А правда, что во время кризиса 90-х литовцы понесли в банк свои золотые украшения, чтобы поддержать страну? Или это всего лишь красивая легенда?

- Это было в 1991 году, когда литовцы заявили о своем желании быть независимыми, и Россия прекратила всякие поставки энергоресурсов в Литву. Нам объявили жесточайший бойкот. Помню, как я с отцом на старых "жигулях" ездил в Ошмяны за бензином. В те времена в каждом литовском гараже стояла 200-литровая бочка, и каждый как-то обеспечивал свою энергетическую безопасность. Продукты были по талонам. Ведь зависимость от России была 100-процентная. И, конечно, в 1991-м литовцам пришлось очень тяжело. Но мы смогли переориентировать свою экономику на Европу, и теперь больше чем 64 процента товарооборота ориентировано на Европу.

А история с золотыми украшениями - это правда. Не надо думать, что это стало спасением для экономики. Но тем самым литовцы продемонстрировали сплоченность и свою силу. И это было очень важно. Не менее важно, чем живая цепь, которая выстроилась на 700 км от Вильнюса до Таллинна. Люди вышли из всех деревень. Это акция получила название "Путь свободы". Нам важно было заявить о себе миру: мы есть, и мы хотим быть независимыми, и нас много.

- Грустно жить в кризис?

- Ну… Наверное, грустно. Но находишь новые радости, на которые в другие времена уже не обращал внимания. Да, ты не можешь отдыхать в отеле пять звезд и пить любимое французское вино, которое пил раньше. Но ты можешь с удовольствием прокатиться на велосипеде. Есть семья, родные и друзья, любимая работа. И вообще, много хорошего. Мы с женой любим друг друга, и жизнь продолжается. И все в конце концов меняется к лучшему.

Автор: Ольга Улевич

Источник: Комсомольская правда в Белоруссии

Леонид Злотников: МВФ либо переоценивает платежеспособность Беларуси, либо лукавит

На прошлой неделе Беларусь подписала соглашение с АКФ ЕврАзЭС о выделении кредита в размере 3 млрд долларов на 2,5 года. 13 июня МВФ озвучил некоторые условия, при выполнении которых фонд может предоставить Беларуси новый кредит. Как помогут эти займы стабилизации ситуации в Беларуси? Реально ли выполнимы и полезны ли нашей экономике условия, которые выдвинули АКФ и МВФ? Одним из условий оба кредитора называют следующее - не поднимать зарплаты. Не обнищают ли в итоге белорусы? Еще одно условие, от ЕВРаЗЭС - приватизация в пользу России.

Чем это может обернуться для белорусской экономики? Возможна ли стабилизация рынка валют без интервенций Нацбанка, и что такое рыночный курс рубля? На эти и другие вопросы в эфире TUT.BY-ТВ отвечал экономист Леонид Злотников.

Насколько эффективно наше правительство может использовать внешние кредиты, если они будут?

До сих пор они использовались неэффективно. Если посмотреть статистику, то доля иностранных источников (прямых инвестиций или кредитов) в общем объеме инвестиций в стране достигла своего максимума в прошлом году, а составила всего лишь 4%. В основном кредиты проедались. Валюта уходила в фундаменты жилых зданий, повышение зарплат, пенсий, пособий. Это плохо, потому что потом деньги не из чего отдавать.

Тогда кредиты выдавались под определенные программы. Выставлялись условия по реформированию экономики, но ничего не происходило. Сейчас тоже выдвигаются какие-то требования. Будут ли они выполняться? Или мы снова проедим эти кредиты?

Действительно, когда в 2009-2010 годах выделяли первый кредит, там были требования. Например, создание агентства по приватизации и привлечению иностранных инвестиций. Не было выполнено требование по приватизации пяти крупных предприятий и либерализации цен. Но, несмотря на поверхностное выполнение требований, кредит все равно был выдан до последних траншей.

Сейчас это не пройдет. Не только потому, что мы не выполняли требования МВФ, а потому, что изменился контекст отношения Запада к Беларуси. Раньше различными обещаниями помощи, интеграции в западную систему нашего президента, правительство пытались привлечь к проведению реформ, демократизации. В этом году после известных событий декабря они наконец осознали, что ничего из этого не получится. Сейчас другая стратегия: стратегия подстегивания, жесткого отношения к режиму. Прямо не говорится, что МВФ будет менять свою политику, но, видимо, его отношение к Беларуси будет более жестким. Тем более что Стросс-Кан, который был социалистом, ушел из руководства. Видимо, сейчас у руководства будет стоять либерал. Совпадение всех этих факторов будет определять очень жесткое отношение.

То есть для того чтобы получить очередной транш, все-таки придется выполнять условия.

Крис Джарвис вчера заявил, что нужна не просто программа в области макроэкономики, отсутствие бюджетного дефицита, жесткая финансово-кредитная политика, но и реструктуризация. А это означает реформы: приватизация, свобода в области макроэкономики, либерализация экономики. Сначала поэтапный жесткий план, после этого мы разговариваем о кредите и его сумме.

С ЕврАзЭС уже обо всем договорились. Сначала тоже были выдвинуты требования написать программу выхода из сложившейся ситуации. Программа была написана, и под нее выделили деньги. Какие требования выдвинуло ЕврАзЭС? Могут ли они реально помочь нашей экономике, и реально ли они выполнимы в этих условиях?

Требования близки к тому, что требует МВФ. Мы помним заявление министра финансов Кудрина полтора года назад, когда он сказал, что Беларусь некредитоспособна. Он добавил, что экономику надо либерализовать, приватизировать. Недавно Кудрин сказал, что неважно, кто будет покупать эти объекты: Запад или Восток. Но подразумевается, что то, что касается нефти и газа, никто, кроме России, не может купить. Конечно, попутно они проталкивают и свои интересы. В общем-то, требования сводятся к тому, чтобы сделать экономику такой, как у них. В России рыночная экономика. Еще более рыночная экономика в Казахстане. По всем оценкам и индексам, которые разрабатывают международные организации, у нас даже не переходная экономика.

Пункт, который отличает требования ЕврАзЭС от требований МВФ. Чем может обернуться для белорусской экономики приватизация в пользу России?

Официальных требований о том, что приватизация должна быть проведена в пользу России, нет.

То есть эти 7,5 млрд не были прописаны?

Не было прописано, что они будут в пользу России. Была даже специальная поправка Кудрина, что неважно, кто будет инвестором. Приватизация нужна не только, чтобы получить деньги, которые нам очень нужны, но главное, чтобы создать эффективных собственников. Россия выдвигает эти требования, чтобы у нас создали эффективную экономику и мы стали кредитоспособными. Россия не может нас все время кормить.

Приватизация здесь главный элемент создания этой эффективной экономики. Поэтому Кудрин и подчеркивает, что неважно, кто купит, главное, чтобы это был собственник, который распорядится приватизированным более разумно. Он найдет деньги, чтобы модернизировать эти предприятия. У Беларуси нет своих денег. Попутно решается проблема привлечения инвестиций и пополнения бюджета, решения социальных проблем во время переходного периода. Ведь переходный период будет тяжелым. Надо искать ресурсы, чтобы поддержать социально незащищенные слои. С приватизацией связан целый комплекс проблем, которые решаются одновременно.

Некоторые эксперты расценивают это требование таким образом: мы получаем 3 млрд, а продаем собственности на 7,5 млрд. Мол, получается какой-то неравнозначный обмен.

Они говорят, что помогают нам в текущий момент, но мы должны спасаться сами. Таким образом, они нас подталкивают к созданию эффективной экономики. Без приватизации говорить о том, что здесь будет эффективная экономика, вообще невозможно. В странах, где была шоковая терапия, не было инфляции, как в Беларуси или России. Это в Польше, Эстонии. В Беларуси вообще еще не было шоковой терапии. Когда в начале 90-х годов был переходный период, была мягкая кредитная денежная политика. Инфляция составляла 2000% и 2200% в 1992 году. Просто безграмотно говорить, что в России или у нас была шоковая терапия. В Польше инфляция достигала самое большое 60%.

Ведь сейчас МВФ тоже требует шоковую терапию для Беларуси. Это значит, жесткую кредитную политику. Денежная масса не должна увеличиваться сверх того, что необходимо для обращения. Инфляция не должна быть высокой. Возможна лишь умеренная инфляция на переходный период - 10%. Но не 40-50%. Сюда сразу придут инвесторы. Сейчас их нет, потому что здесь высокая инфляция и нельзя рассчитать эффективность проекта, бизнес-план. Нам просто необходима шоковая терапия. Это пойдет только на пользу экономике.

Выдержит ли Беларусь шоковую терапию? Пока что у нас шок без терапии.

У нас шок без терапии, а в Эстонии был шок с терапией.

Но не потеряли ли мы время?

Потеряли.

Сможем ли мы поднять уровень жизни?

Просто так уже повысить уровень жизни не удастся. Только если нам дадут 10-12 млрд в год, тогда еще уровень жизни можно будет как-то поднять. Но потом окажется, что мы проели эти деньги, и у нас будут еще большие долги и большие проблемы. Тут я согласен с Крисом Джарвисом, что этот момент надо пережить: понижение уровня жизни, который уже состоялся. Надо сделать все возможное, чтобы в будущем уровень жизни у нас поднимался.

Я всегда развивал идею, что мы живем не по средствам. Сейчас это общепризнано. Государство, население, фирмы потребляли на 15% больше, чем создавала страна. Я не совсем согласен с Крисом Джарвисом, который видит причины кризиса только в финансовой системе. Если смотреть шире, то причины несколько другие. Во-первых, у нас неэффективная экономика, а жить нам хотелось хорошо и сразу. Мы строили много жилья, увеличивали зарплаты, но не за счет того, что создавала экономика, а за счет того, что мы брали кредиты и проедали их. Теперь нам надо перейти на жизнь по средствам.

Во-вторых, нам нужно повышать эффективность экономики. Уровень жизни нужно повышать за счет внутренней экономики. Мы очень сильно отстали от всего мира. За последние 15-20 лет мир, экономика очень сильно изменились. Самое главное, мы отстали от нового витка, который произошел в сфере разделения труда, специализации и кооперации. Для многих наших директоров это посторонние понятия, а весь мир пережил революцию в области разделения труда. У нас архаичные предприятия. Нам нужны другие методы управления, другие мозги. И нам нужны деньги, чтобы все это реализовать и провести новую индустриализацию. В программе, которую я готовил для Санникова, главным разделом была новая индустриализация.

Крис Джарвис говорит, что понижение уровня жизни населения состоялось. При этом МВФ ставит требования не повышать зарплаты, отпустить курс доллара, отпустить цены. Инфляция не остановится. Если отпустить курс, он будет расти.

Он вырастет, но остановится. А если правительство будет реализовывать свой план, чтобы не падала зарплата у бюджетников, чтобы повысить пенсии, уровень жизни подниматься не будет, но будет инфляция. Цены будут расти. Поднять уровень жизни за счет повышения зарплат и пенсий без решения других проблем невозможно. Цикл будет уходить в инфляцию, и население будет терять еще больше.

Не обнищает ли население, если Беларусь выполнит условия МВФ?

Так или иначе обнищание состоялось. Если мы не выполним условия МВФ, будет хуже: уровень падения будет более низкий. Если будет свободный валютный курс, если валюту будут приобретать те, кто может использовать ее более эффективно, эффективность экономики повысится. За счет этого можно будет несколько сдержать уровень падения жизни. Сама по себе либерализация - это большой резерв поддержки уровня жизни. Кто может получить с 1 доллара полдоллара прибыли, тот купит валюту. Кто на доллар может обеспечить только 20 центов, тот не купит. Свободный валютный курс означает повышение эффективности экономики. Поэтому нельзя говорить, что свободный валютный курс может привести к понижению уровня жизни. Когда валютный курс зафиксируется, он будет определяться макроэкономическими тенденциями и не будет сильно падать. Тогда будет возможно привлечение иностранных инвестиций. При таком валютном курсе мы не решаем проблему иностранных инвестиций, мы решаем проблему только на один день. Это путь в никуда.

Крис Джарвис сказал две противоречивые, на мой взгляд, вещи: с одной стороны, отпустить курс, чтобы заработал валютный рынок, и, с другой стороны, воздерживаться от валютных интервенций Нацбанка. Каким образом можно регулировать валютный рынок без валютных интервенций, без вбрасываний в топку?

Если свободный валютный курс установится на уровне, скажем, 6 тысяч, после этого ничего не надо будет бросать в топку. Свободный валютный курс поддерживается тем, что экспортеры привозят сюда валюту. Эта валюта будет распределяться между теми, кто может ее купить. На рынке установится рыночная цена. Тогда на валютный курс будут влиять наши поступления от экспорта. Эффективность экспорта довольно резко повысится, и поступления валюты должны увеличиться. Этим стабилизируется валютный курс - на уровне возможностей белорусской экономики.

Еще осенью прошлого года я писал, что должен быть свободный валютный курс. Иногда, когда курс будет сильно колебаться, возможны маленькие интервенции Нацбанка. То же самое сказал вчера и Крис Джарвис. Он не отрицал интервенцию, в случаях, когда нужна небольшая продажа валюты Нацбанком, чтобы удержать курс. В нашей ситуации другого быть не может: у нас просто нет ресурсов.

МВФ заговорил об этом только теперь. Он сделал крупную ошибку, когда в начале года писал, что надо расширить валютный коридор до 12%. Белорусским аналитикам было очевидно, что невозможно удержать курс в этом коридоре. Когда все лопнуло, МВФ заговорил о свободном валютном курсе. Тогда МВФ выделял кредиты без выполнения условий и теперь поверил в высокие темпы роста нашего ВВП. Он не дал вовремя отмашку, что нужны радикальные меры. Он помог белорусскому правительству завести нашу экономику в тупик. Надо признать, МВФ делает не первую подобную ошибку. Так было и в России в 1998 году. Об этом говорил в то время министр финансов Федоров. МВФ запаздывает, корректирует данные, когда события уже состоялись.

То есть МВФ дает рекомендации не на будущее, а как можно было бы избежать того, что случилось.

Таким запаздыванием он поддерживает неэффективные модели экономики. Зная, что эта модель неэффективна, условия не выполняются, он все равно выделяет кредиты, как было в нашем случае. Он загонял экономику вглубь.

Чтобы еще больше одолжить и еще больше получить. Бизнес есть бизнес.

Во всяком случае, даже если сейчас МВФ предоставит нам кредит, он уйдет на то, чтобы погасить старый кредит. И ничего в нашей экономике не изменится.

Могут ли рекомендации, которые дает МВФ, спасти ситуацию?

Капитально они не могут спасти ситуацию. Спасти - значит быстро, в течение года поднять уровень жизни. Такого не будет. Но постепенно сделать экономику эффективной, чтобы начался твердый экономический рост, повышение уровня жизни, они могут. Мы не должны ничего проедать от будущих поколений, мы должны сами создавать. Я сам либерал и поддерживаю либеральные предложения.

Предполагает ли отсутствие валютных интервенций то, что у нас так и не заработает рынок наличной валюты?

Свободный рыночный курс означает, что он свободный на всех сегментах валютного рынка. Валюта по этому курсу будет для населения, предпринимателей.

Видимо, не "по этому курсу", а "по этим курсам"?

Рыночный курс один. Не может быть множественности курсов, если валютный курс будет свободным. В процессе торгов он будет установлен на всех рынках: и наличной, и безналичной валюты. Конечно, рынки наличной и безналичной валюты могут отличаться на 1% из-за маржи банков, которые продают валюту мелкими партиями. Но в принципе он един.

Крис Джарвис заявил, что МВФ не сомневается в платежеспособности Беларуси и возможности погасить свой долг. Почему он так в этом уверен? Он считает, что за время, пока мы будем возвращать долг, что-то изменится в нашей экономике?

Я сомневаюсь, что у Беларуси есть возможности вернуть долги.

Он говорит, что есть объективные предпосылки, которые заставляют в это верить.

Он верит, что у нас высокие темпы роста ВВП. У нас парадоксальная ситуация. В этом году за первые 5 месяцев рост ВВП - 12,5%. Это феноменально высокий рост ВВП, один из самых высоких в мире. У нас все ширится и лопается одновременно. Они не заостряют на этом внимание. Они признают темпы роста ВВП, считают, что экономика бурно развивается. Если наш доход за один год вырос на 12%, это где-то 10 млрд долларов, то что значит долг в 3,5 млрд? Из этого прироста можно отдать долг и повысить зарплаты всему населению.

Во-вторых, они думают, что у нас можно приватизировать собственность на 7,5 млрд. Наверное, даже больше, если приватизация будет более-менее широкая. Но с этим можно поспорить. Цена предприятия определяется капитализированной стоимостью прибыли, которую оно приносит. У нас немного предприятий с хорошей прибылью, которые могут быть выгодно проданы.

Я исхожу из того, что темпы роста нашего ВВП в два раза завышены. МВФ работает с рыночными странами. Такие нерыночные страны, как Куба, Северная Корея, не дают своих данных международной организации. Среди всех стран, с которыми работает МВФ, одна Беларусь оказалась с нерыночной экономикой. Здесь не работает методология системы национальных счетов. Она сделана только для рыночной экономики. Кроме того, у нас есть еще свои тонкости. У нас есть система социально значимых товаров, цены на которые поддерживаются чуть ниже. Они в большом объеме входят в потребительскую корзину и, в конце концов, делают индекс потребительских цен или дефлятор ниже. В силу этого МВФ переоценивает возможности белорусской экономики. Они не обращают внимания, с какой экономикой работают.

Они пытались разобраться в 2001-2002 году. Приезжала делегация МВФ. Они проверяли методологию. В 1993 году мы перешли на методологию системы национальных счетов, которая работает во всем мире. Но есть одна тонкость. Если повышаются цены на промежуточные товары, то импульс повышения цен доходит до потребительских товаров. В Беларусь эта волна не приходит, этот импульс останавливается. Государство субсидирует из бюджета. Население 40% своих доходов тратит на товары продовольствия. Но цены на продовольствие занижены. Импульс цен на минеральные удобрения не доходит до нашего сельского хозяйства. Государство платит из местного или республиканского бюджета. В этом году из одного бюджета оплатили минеральные удобрения, из другого - топливо. А закупочные цены не окупались бы, если бы за все платили сами сельские хозяйства.

Я приведу пример, чтобы всем было понятнее. В 1995 году ВВП на душу населения в Беларуси был такой же, как и в России. К концу 2009 года ВВП в России был в полтора раза выше, чем в Беларуси. Но по всем статистическим данным, темпы роста ВВП были выше, чем в России. Если верить белорусской статистике, мы должны быть впереди на 1,6 раза ВВП на душу населения. Но мы оказываемся ниже. Это явный парадокс. Если МВФ решит этот парадокс, он разберется, что к чему в этой экономике.

Есть другой парадокс. По белорусской статистике за 1996-2005 годы ВВП вырос примерно в 2 раза, а реальная зарплата - в 4 раза. При этом доля зарплаты в ВВП осталась неизменной. Пирог вырос в 2 раза, а кусок пирога, который идет на зарплаты, вырос в 4 раза. Но его доля в пироге осталась та же самая. Почему-то МВФ совершенно не обращает внимания на эти парадоксы. Отсюда такие его уверенные заявления.

Верите ли вы, что правительство пойдет на то, чтобы серьезно реструктуризировать экономику, уйти от социальной направленности?

Рыночная экономика всегда социально направлена. Хорошо платит тот, кому товар очень нужен. Другое дело, что деление доходов может выровнять эту социальную направленность. Я думаю, что только под прямой угрозой потери власти наше руководство может пойти на какие-то требования МВФ и ЕврАзЭС.

Автор: Андрей Коровайко

Источник:  TUT.BY

Богданкевич: Без кредита Беларусь не погибнет, но обнищает

На текущей неделе МВФ дал понять, что сотрудничество с Беларусью по формуле «кредит в обмен на либеральные реформы» возможно. Но пойдут ли на такое сотрудничество белорусские власти?

Или практика ограничений и «шараханий» может оказаться эффективной мерой в борьбе с экономическим кризисом?

Поделиться своей точкой зрения по этим вопросам «Ежедневник» попросил бывшего председателя Национального банка Станислава Богданкевича.

– Станислав Антонович, комментируя ваше заявление о том, что МВФ может не дать кредит Беларуси по политическим мотивам, глава миссии фонда Крис Джарвис заявил, что МВФ вне политики. Значит ли это, что политика на кредит не повлияет?

– МВФ действительно вне политики. Но решать, предоставлять Беларуси кредит или нет, будут представители США, ЕС, Канады и Японии, которые осудили белорусские репрессии и режим. Они могут, не указывая на политические основания, проголосовать против или воздержаться. У этих стран контрольный пакет МВФ. Я думаю, Александр Лукашенко это прекрасно понимает и вынужден будет пойти на политическую либерализацию. Если он не пойдет, то не получит кредит.

– Если Беларусь не получит денег извне, как долго страна может жить в сложившихся экономических условиях?

– Может жить очень долго. Государство не погибнет. Но будет обнищание людей. И кредит нам нужен, чтобы не допустить обвального ухудшения уровня жизни. Хотя оно уже происходит. Стране сейчас важно само положительное решение МВФ о предоставлении кредита. Если решение будет отрицательное и других источников поступления валюты не будет, придется сохранять имеющиеся резервы. При положительном решении можно будет эти резервы начинать тратить. И это правительство и президент прекрасно понимают.

– А согласится ли Беларусь выполнять либеральные рекомендации МВФ?

– Если других денег не будет – согласится. Если решится продавать «фамильное серебро» за 15 миллиардов долларов, то есть проедать госсобственность, то Беларусь сможет еще года два жить без кредита. А если страна хочет повышать эффективность экономики, то должна соглашаться на меры, предлагаемые фондом. Но мне трудно гадать, как белорусское руководство поступит.

– Александр Лукашенко предупредил, что не допустит проведения забастовок и митингов граждан, недовольных экономической политикой государства. «Я так буду смотреть, наблюдать, а потом как шарахну, так не успеют за границу перебежать», – пообещал президент. На ваш взгляд, такие меры способны снять экономическую напряженность?

– Я знаю, что принимали такие меры и в Тунисе, и в Киргизии. Их последствия известны. Эти меры лишь обостряют внутринациональные отношения. Принимал такие меры и Чаушеску в Румынии. Были они приняты и у нас 19 декабря. Это ожидаемые меры. Но они не ведут к решению проблемы. Решение – это экономические реформы и получение внешних займов, которые могут сделать эти реформы наименее болезненными. Я надеюсь, что в белорусском правительстве есть люди, которые это прекрасно понимают. А подобные заявления делаются, чтобы напугать людей.

– Могут ли забастовки и митинги к чему-либо привести?

– Результат их, на мой взгляд, будет минимальный. Наш народ на гвоздях готов сидеть и говорить, что так и должно быть. Это я как белорус говорю. Хотя, если будет белорус голодный, то, может, я ошибаюсь.

Источник: Ежедневник

Кебич: Я запретил жене бегать по магазинам!

Премьер-министр Беларуси 90-х годов рассказал о том, как белорусам пережить кризис. «Без шоковой терапии на не обойтись»

10 июня у Вячеслава Францевича Кебича юбилей – 75 лет. За пару дней до праздника мы беседовали с будущим именинником в его рабочем кабинете, а я подумала: этому юбиляру позавидуют многие. И даже не потому, что позади успешная карьера, выросли и встали на ноги дети… А потому, что Вячеслав Кебич – по-прежнему бодрый и жизнерадостный.

Каждый будний день на работе, а по выходным – на рыбалке. Дописал вторую книгу «Жажда власти, или Беловежский синдром». В ней меньше воспоминаний, скорее, просто исторические факты и рассуждения автора о том, как складывается история, куда идут страны постсоветского пространства.

Но на веку экс-премьера были и неудачи, и провалы, и – актуальная тема – кризисы. С них мы и начали беседу.

«Это сейчас – кризис… А в начале 90-х был крах!»

– Говорят, кризис начала 90-х был серьезнее, чем нынешний? Я, честно скажу, принадлежу к поколению, которое весьма смутно помнит маму с талончиками на сахар в руках.

– Да, но то был не кризис, а крах. Государственной структуры, политического базиса, экономики… И начался он еще при СССР. В Беларуси с продуктами было лучше, была система «столов заказов» на предприятиях, в них были дефицитные продовольственные товары, шпроты, колбасы. Я был директором завода, у нас тоже был такой «стол». На телевизор, мебель, машину была очередь. Спиртное не пропадало, но водка дорожала, была 2.20, потом 4 рубля… Даже шутили: «Будет восемь – пить не бросим! Передайте Ильичу – нам и десять по плечу!». Я вижу, что и сейчас осторожно подходят к винно-водочной продукции, повышение пока всего на 10%. В начале 90-х, когда в России вместо советских денег ввели российский рубль, наступила катастрофа. Цены подскочили, мы ввели сначала карточки, талоны, как их называли, а потом и «зверье» это, белорусские рубли.

– Цены быстро росли?

– Да, мы допустили огромнейшую инфляцию… Знали, например, что будет инфляция 100%, и чтобы снять накал, накануне повышения цен поднимали зарплату, чтобы люди не вышли на улицы. Постановления Совмина выходили каждый месяц, цены росли, зарплаты увеличивались, это приводило к инфляции… Замкнутый круг. Чем-то похоже на финансовые пирамиды.

– А Совмин себе зарплату повышал? Что вы покупали?

– Нет, наша зарплата все же была выше, чем у рабочего. И я не относился к числу нуждающихся. Люди расхватывали все потому, что у них ничего не было. Например, как у директора завода у меня зарплата была 1 тысяча 200 рублей, это 1,5 тысячи долларов. Кстати, больше зарплаты, чем на заводе, я не получал! Я мог прожить год, два на запасах. Моей семье не нужно было ничего, кроме продовольствия.

– А валюта тогда была?

– Нет, никаких оплат через доллар никто не проводил! Только наш “зайчик”.

– И вклады у всех были в белорусских рублях? И у всех обесценились? И у вас?

– Да. Когда я ушел с поста премьера и баллотировался в депутаты, мне говорили: “А-а, небось сам не пострадал!” Я носил с собой сберкнижку и показывал, что у меня там лежало 15 тысяч советских рублей. Сначала это было 17 тысяч долларов, а потом – ничего. Они лежат и сейчас, но мне сказали, только по достижении 90 лет я смогу снять этот вклад. Видите, сколько мне еще жить! (Смеется.)

– Как тогда выкручивалась страна? Тоже брали кредиты?

– Да, после развала СССР я очень часто ездил в Европу. Мы получили два кредита: 500 млн. долларов заняли в Германии и 100 млн. – в Австрии. И Беларусь за них рассчиталась. И при этом мы обеспечивали Россию мясом, молоком, у нас экспорт доминировал над импортом, за счет этого мы жили. Вся Средняя Азия питалась белорусской картошкой. Поэтому, когда сегодня мы ее завозим из Египта – это дикость!

«Юбилей из-за кризиса буду праздновать скромнее»

– А вот этот кризис вы предчувствовали?

– Да, по одному показателю: мы продаем меньше, чем покупаем. Это уже катастрофа. Хотя в какой-то мере и для меня случившееся было шоком. Слишком успокаивающие нотки были у выступающих… Надо было людей приучать медленно, не уходить сразу в пике.

– Какие меры вы лично предприняли?

– А что я предприму? Вот на сегодняшний день на карточке у меня… (Достает из стола распечатку.) На карточке 6 млн. 384 тысячи рублей.

– Ну не так мало. Что ж вы их в доллары не перевели?

– Так их же нет!

– А до ажиотажа? Сейчас бы выгодно поменяли.

– Так я же живой, мне нужны деньги! Юбилей вот отмечать! Да и я не такой, махинациями не занимаюсь. Когда ушел с поста премьера, у меня на счету ничего не было. Хотя были сплетни про заправки, дачи… Теперь-то известно, что нет у меня никакой заправки! Дача есть, но вы удивитесь – обычная дача! В Крыжовке, 20 км от Минска. Любой, кто хочет – смотрите.

– А отчего-то пришлось отказаться в сценарии празднования юбилея? Стол будет скромнее?

– Да, уже не закажу ни икры, ни деликатесов особых. Юбилей будет скромный – и по количеству, и по качеству. Простые салатики, мясо. Посчитал уже… Ох, не дай бог. Но и я ходил на юбилеи и теперь не могу свой не делать. Я уже влез в это дело, хотя не нужно было и затевать! В магазины жена ходит, плюется. Говорит, лучше бы тебе 74 было! Два плюса: и меньше лет, и юбилей не нужно делать. Вот сегодня она будет снова считать, что чем можно заменить, от чего отказаться. Я подсчитал: если бы взял икру и красную рыбу, почти миллион только на одной икре на стол нужно было бы положить.

– А какая у вас пенсия?

– Моя пенсия в процентном отношении, как у бывшего премьер-министра, привязана к окладу премьера. Я один из немногих, спасибо президенту. Но сколько – не скажу.

(Кстати, пока мы общались, позвонила супруга Кебича. Видимо, из магазина: явно обсуждали цены, ассортимент, хотя в подробности Вячеслав Францевич нас решил не посвящать.)

– Моей подруге мама рассказывала, что в 90-е «нахваталась всего, до сих пор миксерами, фенами и отрезами ткани антресоли забиты». А вот жена Кебича тоже бегала, интересуется она?

– Нет, совершенно точно – нет. Мы, наверное, теми историями и породили сейчас панику… Зачем человеку 2-3 холодильника?! У меня холодильнику 20 – 25 лет, и я не буду его менять. Приходит ко мне товарищ, говорит, соли накупил. Я говорю: ты паникер, тебя бы расстреляли во время войны!

– А были мысли сейчас пойти что-то купить впрок, ведь цены растут на глазах?

– Нет, я сразу сказал и себе и жене: впрок ничего не покупать, не лезть и даже в магазин не идти! На всю жизнь не закупишь.

– Но вы работаете, вам легче!

– Конечно, я не в критической ситуации, хотя зарплата упала почти в два раза. Я ничего пересчитывать не буду, почти все, кто у меня работает – пенсионеры, хоть и молодые. Ну, какой руководитель, такие и подчиненные. (Смеется.) Кому сегодня тяжело, так это одинокому пенсионеру.

«Шоковую терапию все равно придется проходить. Нам нужна модернизация и инвестиции»

– А что сейчас делать? Какой совет дадите с высоты прожитых лет?

– Государству – прекратить выпускать продукцию, которую не покупают. Меня возмущает, что торговля вся привязана к доллару. Почему?! Доллары нужны тем, кто связан с заграницей, например предпринимателям, которые закупают товар. Если им не дать доллары, то мы средний класс загубим окончательно. Уже некоторые закрываются, и это беда. Но те продукты, что мы производим, нельзя привязывать к курсу доллара! Нам на бытовом уровне – ограничить свои потребности. Жить за средства, которые есть, и не копить на будущее. Бесполезно. Я вот перестал покупать деликатесы. Капуста, картошка, кусок сала на базаре, селедка. А то на многих смотришь, кто жалуется, и думаешь: а чего вы такие толстые?

– Мы сейчас кредиты просим…

– Другого пути нет. Нам нужно возвращать прежний кредит, иначе с нами вообще не будут разговаривать. Нет сегодня людей, которые деньги дарят. Вы же видите, какими политическими и экономическими требованиями обставляются кредиты: ЖКХ – по полной, зарплату – не повышать, госпрограммы – свернуть, приватизация… Хотя это и так ясно, без их советов.

– Пока кредит выделил только ЕврАзЭС… Может быть, еще МВФ даст.

– Да, Россия ничего не дала. Я этого не понимаю. Какое же это союзное государство?

– Ну, у нас многовекторная политика…

– И правильно, иначе жили бы еще хуже, а то и вообще положили «зубы на паліцу».

– А ваша душа к какому вектору больше склоняется?

– К России. Страны, которые бросились в ЕС, не очень-то выиграли.

– Ну да, всем пришлось пройти через шоковую терапию…

– Начали проходить и мы. И пройдем, а где мы денемся! Но я стараюсь оптимистично рассуждать. Пройдем!

«Если я перестану работать, я завтра умру!»

– В чем вы сейчас находите счастье?

– В работе. Если хоть что-то получилось, чувствую себя счастливым.

– Но разве вы не можете остановиться, отдохнуть, не работать?

– Не могу. Если я перестану работать, я завтра умру! Если я остаюсь дома в выходной, жена в конце дня может сказать: «Лучше бы ты уехал куда-нибудь»! Не потому что я сварливый, но я не знаю, куда мне себя девать. Мне надо в девять выйти из дому и уехать, и если водитель опоздал на 2-3 минуты, я уже нервничаю. В 9.30 я на работе, после шести – домой.

– С 1994 года вы возглавляете Белорусский торгово-финансовый союз. Что вы сейчас в нем делаете?

– Отдаю распоряжения, принимаю и выслушиваю людей, вот сегодня до конца дня у меня все расписано. Сейчас вот организовываем моечно-парковочные места в Минске. Серьезный проект, работаем с исполкомами.

Много читаю, половину времени отдаю газетам, вот (поднимает лежащую на столе «Комсомолку»). В Интернет сам не захожу, мне распечатывают, в основном новости. Из книг в основном читаю политическую литературу.

(Я поинтересовалась. На столе у Кебича лежали книги: Олег Блоцкий «Владимир Путин», Аркадий Ваксберг «Валькирия революции» о Зое Коллонтай, Н. Зенькович «Чья Белоруссия? (Границы, споры и обиды)» и Юрия Козенкова «Голгофа России. Остались ли русские в России?»)

– Вы болельщик?

– Да, смотрю и футбол и хоккей. Болею за белорусскую или российскую сборную. Ведь раньше «Динамо» из Тбилиси – это были грузины, а «Динамо» из Киева – украинцы. Теперь там одни иностранцы, никакого интереса!

– А чем занимаются ваши дети?

– Оба сына в мелком бизнесе, но сильно они не преуспели.

– А вы как-то помочь…

– Не хочу. А что они будут делать, когда меня не будет? Сыновья живут отдельно, внучка пока только одна. У каждого дело, но все равно – батька, помоги… Я не могу просить, из-за этого иногда даже с женой ругались. Я могу помочь советом, ну и деньгами. (Смеется.) И еще, они сами не выпячивают, что я их отец.

«Самым тяжелым после ухода была постоянная критика»

– Когда вы чувствовали себя по-настоящему счастливым?

– Когда перестал работать премьер-министром. Примерно через полгода. Поехал на рыбалку и понял, что не нужно ни о чем думать, кроме поплавка! И если бы мне сегодня предлагали золотые горы и любую власть, отказался бы. Дауншифтинг, да… Я не сторонник анархии, но в рамках закона и приличий привык к свободе своей личности.

– А в первые полгода что происходило?

– Во время работы ты живешь на всем готовом. Сел в машину – повезли, машину заправили. Пришел в столовую – покормили, пришел на работу – чай принесли. Как живой робот. Только «мозговая атака» постоянно за тобой, и где бы ты ни был, в голове заботы-заботы-заботы. Потом пришлось всем заниматься самому, эта адаптация и заняла полгода.

– Что стало самым тяжелым?

– Ежедневная критика. Я развалил страну, я виновник всего… Было морально тяжело. Меня, человека, который хотел и делал все, чтобы было лучше, обвиняли, что сделал только хуже. Но я горжусь, что все-таки спас Беларусь. Если бы мы не удержали власть, все кончилось бы катастрофой. Вплоть до насилия, ведь говорили, что коммунисты будут висеть на столбах. Понимаете, Россия все равно бы нас не отпустила. И было бы обнищание народа, развал экономики, остановка промышленности.

– Политика – все же грязное дело?

– Вы знаете, да. Но… Где грязи не бывает?

– Главные достижения жизни? Если три выделить? Из личного.

– Главное – хорошая семья. Если бы не это, не знаю, где бы я был. Второе – то, что себя и свою семью я сумел прокормить и ни в чем серьезно не нуждался. И третье – жизнь меня не обидела здоровьем, тьфу-тьфу… И еще, не нажил я каких-то ярых врагов. Даже с теми, с кем были трения, мы в последнее время мы нашли друг друга, помирились. И наконец, я горжусь, что живу в этой республике. Поведи я себя по-иному, была бы совсем другая Беларусь.

Автор: Ольга Шестакова

Источник: Комсомольская правда в Беларуси

Злотников: Пока курс не будет рыночным, никто своей валюты не отдаст

Правительство Беларуси в пятницу обнародовало план действий по “обеспечению сбалансированного развития экономики в условиях изменения официального курса белорусского рубля”. План утвержден постановлением Совмина № 662 от 25 мая.

Могут ли какие-то пункты плана вывести страну из кризиса? Можно ли вообще назвать этот план антикризисным и надеяться на то, что меры, предлагаемые правительством, к чему-то да приведут? На эти вопросы корреспонденту портала TUT.BY отвечал экономист Леонид Злотников.

Какие пункты плана правительства вам кажутся наиболее полезными и реально могут способствовать выводу страны из кризиса?

С этой точки зрения таких мероприятий практически и нет. Трудно сказать, что они помогут экономике выйти из кризиса. Например, отмена льгот по обязательной продаже валюты для того, чтобы обеспечить доступ других, которые своей валюты не имеют, может быть положительным шагом, но это условно положительно: в принципе, везде нужно сделать свободный валютный курс или курс, который позволит иметь валюту и в обменных пунктах, и для предпринимателей на бирже. То есть вместо того, чтобы сделать что-то эффективное, они делают всякие обходные вещи – установление организаций, ответственных за стабилизационные фонды товаров, пользующихся спросом, усиление антимонопольного регулирования, паритет роста цен на продовольственные товары в соответствии с ростом цен на промышленные. Много такого чисто советского, и трудно найти то, что поможет экономике. Здесь нет ничего по либерализации, нет ничего по приватизации, нет ничего того, что требуют от нас ЕврАзЭС и МВФ. Единственное положительное, что бы я отметил без вопросов, - это то, что будет помощь пенсионерам, инвалидам и социально незащищенным слоям населения. Эта мера, конечно, полезная: и в условиях кризиса надо защищать эти слои – тут никуда не денешься.

Есть забавный пункт из мер по наращиванию экспорта: "Установление контроля продаж товаров белорусского производства непосредственно организациями-производителями в целях продвижения товаров в национальной розничной сети на основе мерчендайзинга". Как это может способствовать наращиванию экспорта?

Сейчас установили такой порядок: от предприятий-экспортеров требуют продавать свою продукцию на белорусском рынке по ценам ниже себестоимости. То есть их возвращают к старым ценам. Я знаю пример такого предприятия, очень известного и эффективного. Его заставляют продавать товары по старым ценам, при этом валютные цены на сырье остались те же, а затраты в белорусских рублях выросли. Получается, продажа в Беларуси убыточна. И в это же время различные мелкие фирмы раскупают этот товар в белорусских магазинах, а потом везут в ту же Россию, куда это предприятие тоже поставляет свой товар, и подрывают его рынок в России. Это конкретное предприятие, которое страдает из-за того, что здесь имеет убытки, при этом те мелкие торговцы, которые вывозят товар из Беларуси и продают в России, еще и подрывают его рынок в России.

Я думаю, этот пункт направлен на борьбу со спекуляцией. Это чисто советский подход: правительство, не подумав, породило эти проблемы, а теперь вместо того, чтобы решить проблемы одним махом и сделать нормальный рыночный курс, пытается придумать много всяких мер для того, чтобы каким-то образом поправить последствия своих решений.

Реально ли, по вашему мнению, исполнение финансового блока плана? Достаточно ли предложенных там мер – сокращения дефицита до 1,5% ВВП, ограничения эмиссионного кредитования госпрограмм, жилищного строительства?

Это реально, это зависит от правительства, а не от того, дадут нам кредит или не дадут. Тут только один подводный камень: снижение до 1,5% дефицита бюджета приведет к урезанию других программ, в том числе и жилищной. Это то, что зависит от решения самого правительства. Есть некоторые вещи, нереальные, которые от правительства не зависят: дадут деньги или не дадут, под какие условия и так далее. А здесь все зависит от правительства: пожалуйста, не трать деньги, сокращай строительство объектов и так далее.

Одной из причин возникновения проблем с валютой изначально называют большое отрицательное сальдо внешней торговли. Есть ли в плане меры, которые позволят реально сократить размер отрицательного сальдо?

Конечно, эти меры автоматически работают – это девальвация. Экспорт будет увеличиваться, это естественно, потому что экспорт стал очень выгодным, и все, кто может экспортировать, будет экспортировать. Другое дело, что это не даст глубокого эффекта по двум причинам. Во-первых, это довольно высокая импортоемкость, которая до девальвации составляла 48% затрат белорусских предприятий. После девальвации коэффициент импортоемкости увеличится. Второй фактор – продажа товаров за рубежом по более низким долларовым ценам для того, чтобы быстрее и больше продать. Это еще больше будет увеличивать коэффициент импортоемкости. Это значит, что этот эффект в первый момент будет довольно чувствительным, а через полгода-год нивелируется. В принципе, дальше этот эффект будет слабым: наращивание экспорта в еще большей степени, чем сегодня, будет тянуть наращивание импорта. Так что решение наших проблем по сокращению отрицательного сальдо за счет девальвации и улучшение состояния экономики будет недолгим и не очень значительным. А потом надо будет возвращаться ко всем проблемам и к главному фактору решения этой проблемы.

А не произойдет ли то же самое с мерами по соцзащите населения, если начнут помогать социально незащищенным слоям населения, повысят зарплату бюджетникам?

По реальному наполнению зарплаты бюджетникам есть противоречие. Если будут помогать всем, значит, будет рост цен, и временная помощь социально незащищенным будет просто "съедена" новым витком инфляции. Есть пункт 15 "Финансирование строительства молочных ферм в объемах" - это самая крупная программа, которая "съедает" 24 млрд долларов, а производственные вложения в программу строительства молочных ферм требуют 18 млрд долларов. Эта программа очень неэффективна: даже на стадии разработки разработчики указали ее срок окупаемости в 16 лет. Получается, что мы урезаем крохи, а программу, которая может окупиться в очень далекой перспективе, а может, и не окупиться вовсе и требует очень больших вложений, указано не урезать. Многие ученые и практики были против этой программы: вспомним, что в 2008 году за статью, в которой говорилось, что нам нельзя держать больше коров, не надо больше строить фермы, был уволен министр сельского хозяйства.

Какие, по-вашему, последствия может иметь запланированное 30%-ное сокращение государственной инвестиционной программы?

Какие последствия? Сегодня поесть, а завтра – что будет. Это же естественно. Инвестиционная программа – это то, что определяет наше будущее, а нам не до этого, чтобы в будущем что-то было – хоть бы сегодня пережить. Такие меры – ночь простоять да день продержаться.

Жилищное строительство всегда называли в числе государственных приоритетов. Означает ли формулировка плана по "уточнению объемов ввода и финансирования в 2011 году жилищного строительства в объемах, обеспеченных неэмиссионными источниками", сокращение льготного кредитования жилищного строительства? Значит ли это автоматическое сокращение объемов строительства?

Да, я думаю, будет значительное сокращение объемов строительства. Вообще, нужен совершенно другой подход к решению жилищной проблемы. Сейчас государство очень много финансирует кредитами, чтобы люди приобрели жилье сегодня же. Кредиты выдаются для того, чтобы население могло сразу же заплатить провайдерам, то есть фирмам, которые продают жилье. Может быть совсем другое решение, которое будет более дешевым и более эффективным. Решение, по которому сегодня идет государство, стоит до 10 млрд долларов в год, и их нужно выплатить провайдерам. Денег таких нет, поэтому если идти по этому пути, то рынок строительства жилья неизбежно упадет. Есть другие варианты. Я предлагал программу, которая висит на сайте http://ekonomika.by/zlotnikov. Там есть пункты, как решить жилищную проблему гораздо более дешевыми методами и гораздо более справедливо.

Есть еще один момент, который сразу же бросается в глаза, когда смотришь на этот план. Долго мы ориентировались на дедолларизацию, а сейчас, вероятно, дан обратный ход. Теперь можно платить за некоторые товары и услуги, даже некоторые налоги можно оплачивать валютой.

Да, там много пунктов, опять идет как бы долларизация. Как говорит мой приятель, это делается для того, чтобы хоть каким-то образом вытянуть из населения эти доллары. Но я думаю, что пока курс не будет рыночным, никто этих денег не отдаст. Люди поменяют по "серому" курсу, а потом рублями отдадут – зачем им терять свои деньги? Эти пункты говорят о том, что люди, которые хотят вывести страну из кризиса, делают не то.

Еще один пункт, который касается практически всего населения. Планом предусмотрено дважды в 2011 году увеличить цену на услуги ЖКХ. При этом речь идет только о выходе на компенсацию населением 30% стоимости коммунальных услуг, то есть до уровня, который был до кризиса.

Действительно, сейчас почти наполовину этот уровень сократился, и нужно вернуть обратно. По сравнению с сегодняшним днем это значит примерно удвоение стоимости коммунальных платежей в белорусских рублях.

Последний вопрос, которым хочется подвести черту. Лично мне из плана совершенно неясно, что правительство собирается делать дальше с курсом рубля: будут ли его удерживать или отпускать, будут ли валютные интервенции Нацбанка, появится ли, наконец, валюта в стране? Можно ли этот план назвать полноценным планом выхода из валютного кризиса?

Конечно, нет, если нет никаких мероприятий и никаких сроков этого вывода на рыночный курс. Тогда ситуация с валютой в стране будет нормальной, когда будет установлен рыночный курс, который будет определяться спросом и предложением всех субъектов хозяйствования.

Этого правительство делать не собирается, или оно просто не указало это?

В этом плане нет ничего, что бы об этом напоминало. Смотрите, какая ерунда. Посмотришь – по ценам вообще страшный раздел. Они собираются бороться с дефицитом, собираются контролировать, чтобы не было недобросовестного ценообразования – что за слова? Эти слова говорят о том, что рыночной экономики тут нет и не будет. Короче, ничего хорошего не будет.

Автор: Андрей Коровайко, Ольга Лойко

Источник: TUT.BY

Валюта – первична, цены – вторичны

Расширив перечень социально значимых товаров, на которые может вводиться временное регулирование цен, правительство начало предпринимать «неправильные меры в правильном направлении».

Таким мнением в беседе с корреспондентом «Ежедневника» поделился председатель Республиканской конфедерации предпринимательства Виктор Маргелов.

– Насколько расширение Советом министров перечня социально-значимых товаров, на которые заморожены цены до 1 июля, окажется эффективной мерой борьбы с ценовым ростом и как она отразится на бизнесе?

– Правительство действует в правильном направлении. В том плане, что нужно цены как-то останавливать. С точки зрения методов, которые выбраны, то они абсолютно неэффективны и скорее могут привести к негативным последствиям, нежели к позитивным. То есть цены из-за таких действий не остановятся, но появятся другие негативные эффекты.

– А какие меры нужно предпринять, чтобы остановить цены?

– Цены устанавливаются в некой системе координат и сначала определяются в валюте. Определяя же цены в рублях, каждое предприятие-импортер либо работающее с импортным товаром закладывает разные риски. Пока это будет происходить, цены не остановятся. И, кроме того, у нас абсолютно недостаточная конкуренция. Наоборот, наши госпредприятия показывают чудеса экономического эгоизма, что является одной из важнейших причин роста цен.

– Что это за экономический эгоизм?

– Есть приказ Министерства промышленности «для служебного пользования»: отпускать за белорусские деньги товары только по экспортным ценам, перемноженным на кросс-курс белорусского рубля. С учетом девальвации эти товары становятся сразу в 2,5 раза дороже. Многие заводы так и поступают. Однако затраты на производство этой продукции не были в 2,5 раза выше.

– Но ведь и у импортеров примерно такой же рост цен…

– Импортеры купили валюту, завезли товар, и им вновь нужно купить валюту. Отсюда у них и образовывается цена. С отечественными производителями сложнее, ведь большая часть их расходов содержится в белорусских рублях, а не в валюте. И потому пересчет ими цен сразу в 2,5 раза – это называется эгоизмом.

– И пока госпредприятия не прекратят так себя вести, рост цен не остановится?

– Предприятия сейчас ведут себя по-разному. Многие предприятия валюту не завозят в страну, увеличивая дебиторскую задолженность. Большое количество предприятий стали работать по бартеру. Это значит, что 30 процентов от валютной выручки предприятий не продается внутри Беларуси, а полностью используется самим предприятием. Есть и другие методы ухода от обязательной продажи валюты, которые сегодня распространены в стране. И пока мы падение национальной валюты не остановим на какой-то черте, рост цен прекратить будет очень сложно.

– То есть, сначала нужно заниматься валютной стабилизацией и только потом – сдерживанием цен?

– Безусловно.

Автор: Александр Даутин

Источник: Ежедневник